Темная игра смерти
Шрифт:
– И по-настоящему это его не остановит, разве что смутит на несколько секунд, если вообще этот многомесячный труд и игры с энцефалографом что-либо значат?
– Верно.
Натали печально вздохнула и уставилась на бесконечное полотно дороги впереди, освещенное фарами.
– Зачем же ты потратил на это столько времени, Сол?
Он открыл досье. На снимке была молодая девушка с бледным лицом, испуганными глазами, в темном пальто и платке. В верхнем левом углу фотографии едва виднелись черные брюки и высокие сапоги солдата СС. Девушка как раз поворачивалась в сторону камеры, поэтому
– Даже если ничего не получится, это стоило потраченного времени, – тихо промолвил Сол Ласки. – Власть имущие получили свою долю внимания, хотя порой их власть и являлась чистым злом. Жертвы остались безликой массой, исчисляемой лишь голыми цифрами. Эти чудовища усеяли наше столетие братскими могилами своих жертв, но настало время, чтобы угнетенные обрели имена и лица… а также голоса. – Он выключил фонарик и откинулся назад. – Прости, моя логика начинает страдать от собственной одержимости.
– Теперь я стала понимать, что такое одержимость, – вздохнула Натали.
Сол посмотрел на ее лицо, слабо освещенное приборной панелью.
– Ты все еще намерена поступать в соответствии со своей логикой?
У Натали вырвался нервный смешок.
– Ничего другого мне не остается. Впрочем, чем ближе мы подъезжаем, тем страшнее мне становится.
– Мы можем сейчас свернуть к аэропорту и улететь в Израиль или Южную Америку.
– Нет, не можем, – сказала Натали.
– Да, ты права, – после небольшой паузы ответил он.
Они поменялись местами, и в течение нескольких часов машину вел Сол. Натали дремала. Ей снились глаза Роба Джентри, его испуганный, изумленный взгляд, когда лезвие распороло ему горло. Снилось, будто отец убеждает ее по телефону, что все это ошибка, что ничего не случилось и даже ее мать дома – живая и здоровая. Но вот она приезжает, а дом оказывается пустым, комнаты опутывает липкая паутина, а в раковине плавают какие-то темные сгустки. Потом Натали вдруг снова становится маленькой, бежит в слезах в комнату родителей, но отца там нет, а вместо мамы из затянутой паутиной постели поднимается совсем чужая женщина – вернее, разлагающийся труп с глазами Мелани Фуллер. И труп этот начинает дико хохотать…
Натали резко выдохнула и проснулась, сердце ее бешено колотилось в груди. Машина все так же мчалась по скоростной автостраде. Казалось, уже светало.
– Скоро утро? – спросила она.
– Нет, – ответил Сол усталым голосом, – еще нет. Когда они подъехали к старому югу, вдоль шоссе один за другим замелькали города – Джексон, Меридиан, Бирмингем, Атланта. В Августе они съехали на семьдесят восьмую дорогу, которая пересекала нижнюю часть Южной Каролины. Несмотря на темноту, Натали уже узнавала привычные пейзажи – Сен-Джордж, где она отдыхала в летнем лагере в тот год, когда умерла ее мать; Дорчестер, где они жили у сестры отца, пока та не скончалась от рака в 1976 году; Саммервилл, куда она ездила по воскресеньям фотографировать старые особняки; Чарлстон…
Они въехали в город на четвертую ночь своего путешествия, перед восходом солнца,
– Мы можем не заглядывать сегодня в старые кварталы, – произнес Сол.
– Нет, поедем, – упрямо сказала Натали и свернула на восток, через мост в Старый город.
В доме Мелани Фуллер светилось одно-единственное окно на втором этаже, там, где находилась ее спальня. Свет был не электрический и не такой мягкий, как от свечи. Слабый зеленый огонь болезненно пульсировал, напоминая фосфоресцирующее свечение болота.
Натали крепко вцепилась в руль, чтобы сдержать охватившую ее дрожь.
– Ограду заменили на более высокую с двойными воротами, – заметил Сол. – Настоящая цитадель. Не хватает только башен с бойницами.
Не отрывая взгляда, Натали смотрела на сочившийся сквозь шторы и жалюзи зеленоватый свет.
– Но мы еще не знаем точно, она ли это, – сказал Сол. – Джек собрал свои сведения из косвенных источников, к тому же этой информации уже несколько недель.
– Это она, – уверенно произнесла Натали.
– Поехали. Мы устали. Надо найти место, где переночевать, а завтра необходимо пристроить куда-нибудь наше оборудование, чтобы оно было в полной безопасности.
Натали включила двигатель и медленно тронулась вниз по темной улице.
Они отыскали дешевый мотель на северной окраине города и проспали семь часов. Натали проснулась в полдень, испуганно вскочила, не осознавая, где находится, с одним лишь желанием выбраться из липкой паутины преследующих ее кошмаров, в которых к ней через разбитые окна тянулись чьи-то руки.
Оба чувствовали себя уставшими и раздраженными. Почти не разговаривая друг с другом, они купили копченую курицу и съели ее в парке у реки. День был жарким, солнце светило так же безжалостно, как лампы в операционной.
– Думаю, тебе не надо показываться днем, – сказал Сол. – Тебя могут узнать.
Натали пожала плечами:
– Они – вампиры, и мы скоро превратимся в обитателей тьмы. По-моему, не очень справедливо.
Прищурившись, Сол поглядел на противоположный берег реки.
– Я много думал о том пилоте и шерифе. Если бы я не заставил его выйти на связь с Хейнсом, пилот остался бы жив.
Натали кивнула.
– Да. Как и Хейнс.
– Понимаешь, тогда мне казалось, что если потребуется принести в жертву обоих – и шерифа, и пилота, я все равно сделаю это. Только чтобы добраться до агента.