Темная Империя. Зарождение
Шрифт:
Впрочем, не будучи жадным, один из бараков, у самого края лагеря, Батя присваивать не стал — наоборот, вынес здание за огражденную территорию. Я шутливо называл его «домиком для бомжей», а Батя, отмахиваясь, — «привалом нежданных путников».
Пройдя сквозь открытую калитку, мы зашли на территорию лагеря и направились в командный центр, где находились остальные. Свет в окнах едва виднелся сквозь метель, служа маяком. Наконец-то тепло и чай!
У самого крыльца в снегу, выделяясь черным пятном на общем фоне, лежал какой-то предмет. Подняв и отряхнув его, я повернул находку в руках. Красивый, правильной овальной формы камень иссиня-черного
Зайдя в дом и зажгя дополнительное освещение поярче, я принялся осматривать голыш повнимательнее. Пронизывавшие камень багрово-красные линии смотрелись завораживающе, мерцая на свету, будто внутри было сердце, пульсирующее и разгоняющее кровь по каменным венам. Зрелище завораживало.
Интересно, откуда он взялся? Когда мы уходили, его точно не было. Впрочем, эту загадку можно решить потом. Положив находку на тумбочку, я принялся раздеваться. Дела не ждут.
Не волнуется ли Батя, что в такую погоду мы заблудимся?
Называть его отчимом просто не поворачивался язык — Батя, и никак иначе. Только с большой буквы. Своих настоящих родителей я не знал. Как именно меня усыновил Батя — не помню, но, по его словам, тогда я был еще совсем маленьким.
Помню лишь яркий белый свет, настолько яркий, что проникал даже сквозь крепко зажмуренные веки. И голос. Тихий, добрый, обволакивающий. Мамин. Ощущение волшебства, чуждого этому миру. Наверное, из-за него я увлекаюсь фантастикой. Хотя, возможно, ничего такого и не было. Подсознание вещь хитрая, любит выдумывать то, чего не было.
Батя был бизнесменом, выкарабкавшимся из бандитской среды. Весь его путь к вершине пришелся как раз на мое взросление, когда я по-детски наивно воспринимал все эти распальцовки, стрелки, походы в сауну и прочее подобное. Возможно, именно поэтому я так спокойно к этому отношусь, а с многими знакомыми… папы, которые заходят в гости, не против пообщаться.
Денег у Бати было не то чтобы много, но на жизнь хватало с достатком. На здоровье он тоже не жаловался, особенно в интимной сфере. «Мамы» сменялись одна за другой, лучась удовольствием после совместной ночевки. Одна беда была — тяжелый путь к достатку возымел негативное последствие на Батину детородную функцию. Получая удовольствие от «общения» с прекрасным полом, он не имел возможности завести своих детей.
Плюнув на поиски второй половинки, Батя пустился во все тяжкие. Новая горничная, новый тренер по плаванию… Текучесть кадров была поразительная. А вот наследника не было.
Собственно, так и появился я. Как Батя дошел до усыновления и почему выбрал именно меня — тайна за семью печатями, про которую он ни разу не проговорился. Надо отдать ему должное — за мое обучение и воспитание взялись крепко и твердо и за довольно короткое время сделали из меня нормального человека.
Нормального, разумеется, по Батиным меркам.
Владение оружием, рукопашным боем, акробатикой, фехтованием… Всего не перечислишь. Укрепив мое тело и разум, Батя принялся укреплять культурную сторону моего бытия, видимо, пытаясь привить то, чего сам лишен. Нельзя сказать, что это отвратно — преподавательница этикета была молода и вполне симпатична…
Одной из составляющих моего обучения были активные «игры» на свежем воздухе. В последнее время Батя подсел на пейнтбол, вследствие чего участились вылазки в лагерь. Пару раз в месяц меня выдергивали, чтобы дать схватиться со страшными врагами. Увы, противников Батя находил каждый раз одинаковых, всех на одно лицо: косая сажень в плечах и это самое лицо кирпичом — квадратное и непробиваемое.
Поначалу расстреливать таких личностей доставляло удовольствие, затем, постепенно приелось. Слишком легко. Слишком предсказуемо.
Последние три игры мы сражались с Максом, давним другом отца и соответственно моим хорошим знакомым. Несмотря на габариты и обширную мускулатуру, он разительно отличался от неповоротливых шкафов, с которыми я играл раньше. Гибкий и быстрый, достойный противник. Опасная добыча.
Впрочем, ему вечно не хватало спокойствия. Когда ситуация требовала сосредоточения — я выигрывал. Проигравший получал десять щелбанов, а получать их, по его меркам, от «сопливого юнца» было позорно. А получал он их сегодня уже в четвертый раз…
Раздевшись и не обнаружив никого в прихожей, мы направились на кухню, по пути выискивая Батю и прочих, приехавших с нами. Было подозрительно тихо.
Найдя на кухне теплый, еще не успевший остыть ужин, я насторожился. Чтобы Батя упустил шанс расправиться с сочным мясным стейком? В туалет ему, что ли, приспичило? Макс многозначительно хмыкнул, взглядом указывая на тлеющую в пепельнице сигару.
Что-то здесь не так. Неужели Батя опять хочет меня подкараулить? В последний раз, когда он застал меня врасплох, я неслабо огреб в живот выстрелом из теннисной пушки, [2] а затем еще и прослушал мораль про то, что «не следует терять бдительности, если чувствуешь, что что-то не так». С тех пор, естественно, стараюсь эту бдительность не терять. Кто знает, что ему опять в голову взбредет? Больно было, чтоб вы знали.
2
Теннисная машина (пушка) — аппарат для подачи мячей теннисистам на тренировках, выстреливающий мячи со скоростью от 10 до 150 км/ч и имеющий «боезапас» до 300 мячей. На максимальной скорости подачи выстрел опасен для жизни человека.
Решив, что кричать бесполезно, я не стал звать Батю, а отправился на поиски. Скорее всего, он спрятался у гаража, на улице — есть там один укромный уголок. Макс, схватив голыми руками кусок мяса со сковородки, потопал за мной, жадно чавкая на ходу. Животное.
— Если готовит очередную подлянку — лучше быть к ней готовым. На всякий случай по-боевому оденемся, может, придется отстреливаться, — скомандовал я, потянувшись к ботинкам. Помнится, отдал за них немалые деньги, но с тех пор ни разу не пожалел: легкие и удобные, износостойкие всесезонки, аналог военных берцев.
Выйдя на улицу, мы направились к гаражу. До цели оставалось всего пара десятков шагов, когда прогремел взрыв. Раскинувшийся на пути ком снега буквально разорвало изнутри, рассекая все вокруг снежной шрапнелью. Инстинктивно дернувшись, я попытался уйти из-под удара, не успевая даже закрыть лицо.
Град снежных комьев забарабанил по груди и голове. Отшатнувшись назад, я наткнулся на Макса. Тот, также дернувшийся, равновесия не удержал и сел на пятую точку, выронив драгоценный стейк.
— Машу ж вать, что это было?! — судорожно выдохнул Макс. — Я чуть не подавился.