Темная комната
Шрифт:
— Может быть, существуют другие, похожие изделия, которыми пользуются рядовые сотрудники компании? — высказала предположение Блейк.
— Не исключено, хотя я сама таких ни разу не видела. Бетти всегда настаивала на том, что сама разработала дизайн брелка. Она хотела, чтобы такими уникальными вещицами владели только мы пятеро. — Внезапно Джинкс нахмурилась. — А почему все это вас так интересует?
— Ерунда какая-то! — выпалила Блейк, подумав о чем-то своем. — Наверное, Флосси просто ошиблась. — Женщина тяжело вздохнула. — Одной из причин, по которой мы стали подозревать вашего брата в нападении на проституток, было признание
— Вы уже сделали эту информацию достоянием общественности? — спросила Джинкс, и голос ее прозвучал настолько бесцветно, будто ей было наплевать на то, что сейчас ответит сотрудница полиции.
— Насчет брелка? Нет. Это расследование у нас считается не первостепенной важности, потому что проститутки долгое время не хотели давать никаких показаний.
— Значит, не исключено, что брелок все еще находится у того самого преступника?
— Скорее всего, так оно и есть.
Внезапно Джинкс закрыла глаза, и Блейк даже показалось, что на ресницах женщины заблестели слезы:
— Дело в том, что свой брелок я отдала. — Голос ее задрожал. — Я посчитала, что мне лично нечего праздновать. Особенно когда увидела, как разъярился отец. Во всяком случае, платить за эту штучку пришлось Адаму, а я уже давным-давно дала себе слово не принимать от него ничего ценного. — Она приложила к векам пальцы, прежде чем снова взглянуть на молодую сотрудницу полиции. — Самое печальное заключается в том, что, отдавая брелок, я тогда сказала: «Надеюсь, он принесет тебе удачу». — Она облизнула пересохшие губы. — Но вышло по-другому. Удача так и осталась вместе со мной.
— Так кому же вы подарили эту вещь, мисс Кингсли?
— Священнику. Он тогда еще добавил, что к нему все обращаются «Father», то есть «святой отец». А так как фамилия его Харрис, то инициалы могли подходить и для него тоже. У него есть свой приход в деревне Фрэмптон. Правда, он более симпатичный на вид, чем Майлз, — с трудом проговорила Джинкс, — но у них, тем не менее, много общего. Саймон стройнее и волосы у него посветлее. Даже его родная сестра как-то ошиблась и приняла одного из них за другого. Поэтому нет ничего странного в том, что проститутки обознались.
Блейк прислушивалась к этому напряженному, дрожащему голосу:
— Так его сестра и есть Мег Харрис? Ваша подруга, та самая, которую убили?
— Да.
— Саймон имеет какое-то отношение к происшедшему?
Внезапно у Джинкс расширились глаза:
— По-моему, меня сейчас стошнит, — тихо произнесла она. — Простите…
Блейк быстро убрала ноги, и Джинкс тут же вывернуло прямо на ковер.
Дом священника, Фрэмптон, Гемпшир.
12 часов 25 минут дня.
Блейк притормозила у полицейской машины и выключила двигатель:
— Что
— Насколько мне известно, нет.
— А где же он?
— По последним данным, он отправился на небеса на летном поле Стоуни-Бассет, поджарив себя не хуже, чем свиную отбивную.
Для тех, кто обнаружит эту записку.
Я не верю в Бога, но каждое воскресенье я стоял с гостией в руке и притворялся, что верую, ради тех, других, стоявших рядом со мной в храме. Меня иногда волновало вот что: могло ли все произойти по-другому, если бы в душе моей теплилась вера? Вряд ли. Бог не в силах изменить то, что сам и предопределил: я должен был стать братом Мег. Нет большего мучения, чем любить женщину, которой ты не можешь обладать.
Все подумают, что я безумен. Возможно, так оно и есть. И все же, это весьма странное сумасшествие, ибо в действиях моих имеется значение, хотя действия эти являются злыми для тех, кто сталкивается с ними. Говорят, что я хороший священник, но я чувствую себя так неуверенно в темноте перед алтарем плоти и крови Господней. Я чувствую себя человеком лишь тогда, когда плоть и кровь подобных мне обжигает мои руки. И тогда я начинаю понимать, что необходимы жертвы, чтобы очистить темные комнаты моего сознания. Высшая цель становится ясной, и то, что я сделал, кажется неизбежным и правильным. Я живу. Я понимаю истину.
Но все начинается заново. СМЯТЕНИЕ
Мег стала шлюхой, но я знал, почему это произошло, и простил ее. Она говорила, что лучше быть благородной шлюхой, нежели озлобленной женой. Она была честной и открытой и ничего не утаивала от меня. Не было никакой любви, только физическое удовлетворение и возбуждение, пока не наступило время
СКРЫТНОСТИ
ужасной неуверенности где же Бог Бог спит но только не Рассел. Рассел смеется, и его смех проникает в мой мозг, он разбивает мое сознание разбивает разбивает
Мег любит
рассела
саймон ненавидит Бога
Воспоминания болезненны. Я понимаю, почему Джинкс предпочитает забыть. Я всегда ненавидел Джинкс. Она заставила Мег ревновать. Что означали для моей сестры Рассел и Лео, пока Джинкс не сделала их желанными? Ничего. Маленькие никчемные людишки. Джинкс превратила их в богов и отдала их назад Мег. Где Джинкс, там всегда присутствует.
СКРЫТНОСТЬ и ЗЛОБА, а Мег просто честная шлюха
Снова смятение. Жуткая, страшная опасность опасность опасность забудь, забудь шлюхи юные шлюхи старые шлюхи Ты злой где моя массажная щетка, противный мальчишка шлепок еще один надеюсь, что тебе больно не смей больше ни когда так смотреть на свою сестру
злой
Злой безнравственный
ГОСПОДИ отец соткал из саймона ЗЛО
Где же они? Только не в Хаммерсмите. Птички улетели из клетки, потому что так сделала Джинкс это была их ТАЙНА но саймон заставил Джинкс рассказать ему
Убить убить убить никакого ОРУЖИЯ
Бог любит Джинкс чудеса происходят только для нее, а не для саймона
она СПАСЕНА
она следует за саймоном в дом лео а саймон говорит что с богами будет покончено аминь
Но почему бог спасает Джинкс каждый раз? Три раза саймон пытался убить ее и три раза бог спасал ее. Он не стал спасать Мег или Лео. Они пытались спастись сами