Тёмная королева. Проклятый отбор
Шрифт:
Я осторожно заглянула внутрь и первое, что увидела, – тёмно-синие глаза, наполненные страхом и желанием драться. Существо, похожее на детёныша снежного барса, с коричневой, как у куницы, шерстью яростно зашипело, а потом мяукнуло.
– Он сам пришёл к нам незадолго до твоего приезда, – пояснил отец. – Наверное, мать забраковала его и бросила умирать.
Детёныш снова зашипел, словно был согласен со словами моего отца, но не с участью, уготованной ему одинокой зимой.
– Дошёл почти до замковых ворот, там его и нашла стража. Они хотели бросить бракованного на забаву собакам, но Мила, как прослышала о диковинке, сразу запросила его себе, – продолжил отец и с одобрением посмотрел на дочь.
Когда живёшь на самой границе со Мглой, способной в одно мгновенье поглотить целые дома, начинаешь ценить даже самую маленькую искру жизни и верить в замысел богов, решивших вручить её именно тебе.
– Я назову тебя… Риг, – дерзко сказала я, достав пушистика из корзины. Барс тут же обмяк и с интересом уставился на меня. – Мой личный король.
Отец и мать нахмурились, им не понравилась шутка. Риг – перевод с древне-викейского. Имя нарицательное, означавшее королевскую особу, когда этот мир был ещё молодым, и вместо зимы здесь царствовало вечное магическое лето.
– Посмотрим, сколько он проживёт, – хмуро откликнулся отец. – Никогда не видел снежного барса такого цвета!
Детёныш, словно понял, что говорят про него, и ожил, попытавшись укусить меня за палец, но я, вскрикнув от неожиданности, аккуратно опустила его в корзину, накрыв плотной тканью.
Сёстры, наблюдая за этой сценкой, заулыбались, и воздух родного очага снова стал мне близок. Я поняла, что вернулась домой. И, оглянувшись повторно, окинув взором всех домочадцев, с тупой болью в сердце вдруг ясно поняла, что пробуду здесь недолго, а разлука продлится годы. Наши взгляды с отцом скрестились, и в его тёмных, как ночь, глазах я прочла, что он думает также
2
– Ты стала совсем взрослой, – костяным гребнем мама расчёсывала мне перед сном волосы, а я слушала её речь, как слушают журчание ручья и звуки леса, не особенно вдаваясь в смысл. Достаточно того, что они были. Здесь. Рядом.
Стоит протянуть руку, и Виленна обнимет меня, споёт одну из своих знаменитых колыбельных, под которые мы с сестрами засыпали длинными зимними вечерами. Огонь в камине почти догорал. Зимой топить все комнаты разом было непозволительной роскошью, поэтому по-настоящему мы отогревались только в спальне.
– Разве я теперь гостья? – спросила я, прервав уверения матери в том, что всё останется как прежде. Чем дольше она так говорила, тем больше я уверялась, что это неправда. Я стала иной, это очевидно, раз в родном доме чувствовала себя приезжей. – Почему ты поменяла мою комнату?
– Рано или поздно каждая женщина становится гостьей в отчем доме, но ей всегда там рады. В той комнате теперь живёт Далия, – вздохнула Виленна и, отложив гребень, посмотрела на меня в зеркало, поцеловав в макушку. – Ты знаешь, она теперь почти невеста и не может жить с младшими. А эта спальня гораздо лучше твоей прежней. И просторней.
Комната и впрямь отвечала даже нескромным притязаниям и предназначалась для дорогих гостей, взбреди им в голову остаться у нас дольше, чем на пару дней.
Ригу она понравилась значительно больше, чем мне. Барс облюбовал кровать и устроился на одной из подушек, пресекая шипением и мяуканьем всякие попытки его согнать. Наконец, по моей просьбе, зверя оставили в покое.
– Её уже просватали? – спросила я, наклонив голову и отведя взгляд. Перевести разговор, оттянуть неизбежное. Что я хотела в тот момент? Убедиться, что семья одобряет моё решение вернуться в столицу? Мы и так все знали, что я не отступлюсь.
– Пока нет, – Виленна отошла, сложив в шкатулку драгоценности, которые я привезла с собой. Оставлять их в столице было бы неразумно, особенно, учитывая, что они одни из немногих ценностей нашей семьи. – Но мы надеемся, уже к лету дело сладится. Я знаю тебя, Хильда, не ходи вокруг, как голодная лиса. Хочешь спросить, спроси.
– У меня нет вопросов, мама, – я нахмурилась и встала, отойдя в тень оконной ниши. Снег ещё лежал огромными шапками, а луна серебрила его тысячами драгоценных искорок. Мнимое богатство. Протянешь руку – и оно растает. – Я скоро уеду.
– Знаю, – мама снова вздохнула. Приглядевшись к её профилю, почувствовала, что отсутствовала не месяц с небольшим, а год или больше. Раньше, когда я ещё не видела блестящих красавиц двора, Виленна была для меня единственным идеалом неувядаемой красоты. А сейчас я видела морщинки там, где раньше их не замечала. – Мы никогда не говорили прямо…
Мама скорее по привычке оглянулась на дверь, но та была плотно затворена. Сегодня нас никто не подслушивал, я лично об этом позаботилась.
– …ты знаешь, что я не обладаю Даром. Если не считать того, что всегда знаю, о чём вы думаете. Но это не имеет отношения к родовой магии. Я вижу, что ты приехала по делу. Не знаю, что там случилось, но, Хильда, умоляю, будь осторожна.
– Не придумывай! – засмеялась я так звонко, что, должно быть, и сама поверила в свою искренность. – Отбор – всего лишь хороший шанс удачно выйти замуж. Глупо им не воспользоваться. Особенно теперь, когда нас осталось пятеро.
– Особенно теперь, – мама понизила голос до шёпота, но я отлично её слышала. Она подошла ближе, всё ещё комкая в руках салфетку, которой покрывала шкатулку с костяными гребнями. В глубине светлых глаз плескалась тревога, – когда отцу приказано не пускать тебя обратно.
– Кем? – спросила я, угадывая ответ. Видимо, пяти дней ему показалось мало, и Рагнар решил усложнить мне задачу.
– Сама знаешь, Хильда. По глазам вижу. Не стоит тебе туда возвращаться, – мама бережно поцеловала меня в лоб и откинула назад пряди моих волос, тяжёло рассыпавшихся по плечам. – Здесь тебя ждёт хорошая судьба. Может, и не зря тебе пришлось пройти через многое, смотри, как ты повзрослела и похорошела! А о Стилине не печалься. Теперь многие дома будут рады принять тебя в качестве жены своих сыновей.