Темная леди
Шрифт:
Но как бы ни интересно мне было наблюдать за жизнью этих людей, больше всего хотелось узнать, за что же была так благодарна эта женщина моему супругу. Казалось, она едва ли ни боготворила его.
– Простите, милейший, - пользуясь тем, что толпа вокруг меня не собиралась расходиться, я подозвала к себе молоденького парнишку лет шестнадцати, судя по всему, одного из пятерых детей жены гончара.
– А что с мистером Руденсом?
– Так... это...
– рыжий долговязый паренек стушевался под моим взглядом.
– Там... это...
– Папенька на охоту давеча ходил, - вышла вперед маленькая девчушка, лет девяти, замялась на пару секунд,
– Они с мистером Квилинсоном и мистером Боуди часто на уток ходят. И в этот раз пошли, поначалу хорошо все было, даже зайца поймали, а как домой вернулись у папеньки руки болеть стали. Сначала посинели, а потом чернеть начали, будто угольком разрисовали. Маменька перепугалась страшно, потому как больно папеньке было, не кричал он конечно, сидел в кресле только, да постанывал чуть-чуть. Это из-за нас, я думаю, пугать не хотел, так мы все поняли, ваша светлость, не маленькие уже. За лекарем послали, так он, как увидел, сказал, что не знает, что с папенькой случилось и надо бы его сиятельство известить. Вот мистер Боуди к вам и отправился, а вернулся уже с герцогом. Маменька сказала, нам боги помогли, что его светлость здесь оказался, они же почитай как несколько месяцев в столице жили. А уж как мы испугались, ваша светлость, думали, папеньку за Грань призовут. А все его светлость!
Она продолжала что-то говорить, но я уже не слушала. Так вот куда вчера отправился Ренделл вместо совместного обеда. Да, он должен был предупредить, но в свете того, что я узнала, винить в чем-то мужа не могла. Когда дорога каждая секунда, такие мелочи, как традиции легко вылетают из головы. А я то дурочка уже напридумывала себе... Стало стыдно, хоть в душе и понимала, что в тот момент была абсолютно права в своих переживаниях. Но что значит какая-то трапеза, когда на кону человеческая жизнь?
Домой мы возвращались в молчании. Не знаю, о чем думал Ренделл, чьи задумчивые взгляды я порой ловила на себе, а я размышляла над тем, с каким человеком связала судьбу. Он поражал меня, пугал и восхищал одновременно. Я впервые встретила представителя высшей аристократии, использующего дар для исцеления простого гончара, не одного из лордов, не равного себе, а простого человека, попавшего в беду. Это казалось таким невероятным и таким правильным.
– Я утомил тебя, котенок?
– Что?
– очнувшись, удивленно посмотрела на мужа, отметив, что лошади остановились и, судя по всему, уже давно.
– Прости, я задумалась.
– О чем же?
– спешившись, Ренделл закрепил поводья и подошел ко мне.
– О тебе, - четно призналась и протянула руки, принимая помощь. И едва ноги коснулись земли, поняла, что оказалась в ловушке.
– Ренделл?
– Не представляешь, как я рад, что занимаю твои мысли, милая.
– Жар опалил щеки, едва его руки сомкнулись сильнее, прижимая к мужской груди, а сердце забилось так, что я испугалась, как бы он этого не заметил.
– А знаешь, о чем думал я?
– тихий обволакивающий голос отозвался во всем теле мелкой дрожью.
– О тебе. О том, как ты прекрасна, Меллани, как приветлива и обходительна с людьми, как внимательно подмечаешь все детали их жизни, как неравнодушна к их бедам.
Не зная как реагировать на его слова, я подняла голову, замерев под тяжелым завораживающим взглядом изумрудных глаз.
– Думаешь, я не заметил?
– одна ладонь медленно поглаживала меня по спине, в то время как вторая ласково прикоснулась к щеке, вычерчивая непонятные узоры на нежной коже и вызывая гамму неизвестных доселе ощущений.
– Твой взгляд, радость моя, он не задерживался на цветах и магазинах, он цеплялся за черепицы домов, за одежду людей, за камни на дороге. Знаешь, - не отводя внезапно потемневшего взгляда, он едва ощутимо очертил пальцем контур моих губ, - я все больше убеждаюсь в правильности выбора своей герцогини. Ты восхищаешь меня, Меллани, с каждым днем, с каждым часом, с каждой минутой все сильнее, и чем сильнее я тобой восхищаюсь, тем сильнее желаю. Невинный мой котенок, знала бы ты, как я тебя желаю.
Полувздох-полустон и поцелуй, последовавший за ним, нашли отклик где-то в глубине души и тела. Дыхание перехватило, а мысли... в мыслях остался лишь один человек, крепко сжимающий меня в своих объятиях, и дарящий невероятное наслаждение. Я плавилась в его руках, покорно менялась, ведомая невероятными ощущениями, задыхалась от переполнявших эмоций. Дышать? Я забыла, как это делается, как забыла об окружающих, правилах поведения...обо всем. Лишь его руки сейчас были важны, его объятия, его губы, запах, дыхание.
– Сладкая... Невероятно сладкая...
И снова легкий поцелуй, а руки уже блуждают по телу, оказываясь там, где им быть в принципе не положено. За исключением супружеской спальни. Это-то меня и отрезвило.
– Тише, тише, котенок, - резкой смешок, словно над самим собой, - знаю, что не время. Не трону тебя, не сейчас. Веришь?
– Верю, - едва слышно выдохнула, поражаясь легкой хрипотце собственного голоса.
– Правда веришь?
– Ренделл ухватил меня за подбородок, нежно, но твердо удерживая взгляд.
– Верю.
И вновь поцелуй, но почему-то с привкусом горечи и злости. Я же, не понимая, причины такой перемены, лишь испугано пискнула, но не отстранилась, чувствуя, как он постепенно расслабляется, как злость сменяется страстью, а страсть - нежностью, словно прося прощения за внезапный порыв. Отпустили меня не скоро, да я и не сопротивлялась, искренне наслаждаясь происходящим.
– Еще немного и ночи я не дождусь.
– Ренделл!
Довольный смех в ответ и лукавая улыбка на припухших от поцелуев губах. О боги, неужели я выглядела так же?! Отступив на шаг, настойчиво освободилась от объятий мужа и отвернулась, стараясь скрыть смущение, прекрасно чувствуя, как горят щеки. Однако прийти в себя он мне не дал, встав позади и обняв за плечи, прижимая спиной к своей груди. И вместо того, чтобы смутиться еще больше, мне внезапно стало спокойно и хорошо, как никогда. Просто стоять, чувствуя присутствие своего мужчины, мужа, защитника, зная, что в любой момент могла на него положиться. Ни единого слова, ни одного лишнего прикосновения - просто ощущение его объятий. Как ново все это было для меня и как прекрасно.
За время, что мы предавались друг другу, лошади успели отойти на порядочное расстояние и теперь мирно паслись на небольшой полянке возле дороги, откуда виднелось имение. Вид завораживал, и в груди потеплело от гордости за это место, эту землю, теперь принадлежавшую мне, а потом и нашим детям.
– Нравится?
– Очень, - честно призналась, тут же почувствовав нежный поцелуй в висок.
– Ты прекрасный землевладелец, Ренделл. Здесь замечательно. Я имею в виду не только поместье.
– Рад, что тебе понравилось. Прогуляемся?