Темная материя
Шрифт:
Ответ не заставляет себя ждать.
Ноги подкашиваются, и я, обливаясь потом, падаю на краю площадки. Мышцы дрожат от напряжения.
Вдалеке лает собака, но, оглянувшись в сторону озера, я не вижу лучей фонариков, не слышу голосов.
Я лежу там – не знаю, как долго. Проходят, кажется, часы, прежде чем дыхание успокаивается и мне удается наконец сесть.
Ночь холодная, и ветер с озера, проносясь между деревьями, бросает на площадку осенние листья.
Заставляю себя подняться. Хочется
За баскетбольной площадкой начинается рабочий район Саут-сайд.
Улицы пустынны.
Квартал за кварталом притихших, молчаливых домов.
Пройдя милю или чуть больше, я останавливаюсь на перекрестке в деловой части города. Смотрю на светофоры – огоньки надо мной бегают по кругу в ускоренном ночном режиме.
Прохожу пару кварталов. Никаких признаков жизни, кроме пивнушки на другой стороне улицы. В окнах – светящиеся вывески трех популярных пивных брендов. Завсегдатаи вываливаются из заведения в облаке дыма. За громкими голосами ловлю звук мотора. Вдалеке появляется такси, первое за последние двадцать минут.
Светящаяся табличка с надписью «НЕ ОБСЛУЖИВАЮ».
Я ступаю на проезжую часть и попадаю в свет фар. Машу руками. Такси замедляет ход, пытается объехать меня, но я снова встаю у него на пути. Водитель останавливается, опускает стекло и сердито кричит:
– Ты что себе думаешь?
– Подвези.
Таксист – сомалиец. Растительность на тонком, худом лице пробивается пятнами. Он смотрит на меня через толстые стекла огромных очков.
– Сейчас два часа ночи. Я на сегодня закончил. Всё.
– Пожалуйста.
– Читать умеешь? Посмотри на табличку. – Он хлопает ладонью по крыше.
– Мне надо домой.
Стекло поднимается.
Я сую руку в карман, достаю пластиковый пакет с моими личными вещами, расстегиваю и показываю ему деньги.
– Заплачу больше…
– Отойди с дороги.
– Вдвое больше.
Стекло останавливается, не дойдя шесть дюймов.
– Наличными.
– Наличными.
Торопливо пересчитываю бумажки. Такса до Норт-сайда, наверное, 75 долларов, а мне нужно вдвое больше.
– Садись, если едем! – кричит сомалиец.
Недавние посетители бара, заметив остановившееся на перекрестке такси, бредут в нашем направлении, требуя, чтобы я придержал мотор.
Я наконец заканчиваю подсчет фондов – у меня 332 доллара и три кредитки. Сажусь сзади и говорю, что мне надо на Логан-сквер.
– Это же двадцать пять миль! – возмущается шофер.
– И я плачу вдвое.
Он смотрит на меня в зеркало.
– Где деньги?
Я отсчитываю сотню и кладу их на переднее сиденье.
– Остальное получишь, когда приедем.
Сомалиец забирает деньги, дает
Изучаю содержимое зажима для денег. Под наличкой и кредитками лежат водительские права с моей фотографией, которую я еще не видел, пропуск в спортзал, в котором я ни разу не был, и страховая карточка от перевозчика, которым я никогда не пользовался.
Таксист снова смотрит на меня в заднее зеркало.
– Плохая выдалась ночка, а?
– А что, видно?
– Я сначала подумал, что ты пьян, но нет. Одежда рваная. Лицо в крови.
На его месте я тоже вряд ли захотел бы подбирать пассажира, на вид бездомного и тронутого, в два часа ночи на пустынной улице.
– У тебя проблемы, – говорит водитель.
– Ага.
– Что случилось?
– Сам толком не знаю.
– Я отвезу тебя в больницу.
– Нет. Я хочу домой.
Глава 3
Мы едем на север, к городу, по пустынной автостраде, и профиль горизонта медленно подбирается ближе и ближе. С каждой милей я ощущаю себя увереннее уже хотя бы потому, что скоро буду дома.
Дэниела поможет разобраться, что к чему, и понять, что происходит.
Такси останавливается напротив моего особняка. Я расплачиваюсь с водителем, быстро перехожу на другую сторону улицы, взбегаю по ступенькам к двери и достаю из кармана ключи. Ключи не мои. Пытаясь вставить один из них в замочную скважину, я замечаю, что и дверь не моя. То есть дверь моя. И улица моя. Номер на почтовом ящике тоже мой. Но дверная ручка другая, деревянная и слишком элегантная, а петли железные, в готическом стиле, более подходящие какой-нибудь средневековой таверне.
Дверь открывается внутрь.
Что-то не так.
Что-то очень, очень не так.
Я переступаю порог, вхожу в столовую.
Запах другой. Мой дом пахнет иначе. Здесь вообще ничем не пахнет. Разве что немного пылью. Как будто здесь никто не живет. Свет погашен. Весь.
Я закрываю за собой дверь и шарю в темноте по стене, пока не натыкаюсь на выключатель. Комната наполняется теплым светом, но люстра тоже другая – рожковая и висит над минималистским стеклянным столиком. И столик, и стулья – не мои.
– Эй? – окликаю я.
Никто не отвечает.
В доме тихо.
До жути тихо.
В моем доме на полке за обеденным столом стоит большая семейная фотография – мы втроем, Дэниела, Чарли и я, на смотровой площадке Инспирейшн-Пойнт в Йеллоустонском национальном парке.
Здесь, в этом доме, на полке стоит черно-белая, контрастная фотография того же каньона. Выполнена она более профессионально, но на ней никого нет.
Я перехожу в кухню, и сенсор движения включает приглушенный свет.