Темная материя
Шрифт:
– Чист от чего?
– Радиоактивное облучение, биологическое заражение, инфекционные заболевания. Полные результаты анализа крови будут готовы утром, но карантин можно снять уже сейчас. И… да. Это тебе.
Он передает мне пластиковый пакет с ключами и пачку денег, скрепленную зажимом. На полоске прилепленной к нему клейкой ленты черным маркером написано «Джейсон Дессен».
– Ну, идем? Тебя все ждут.
Я кладу в карман пакет с моими личными вещами и следом за Лейтоном выхожу из палаты и иду через операционную.
В коридоре несколько рабочих расставляют пластиковые
– Ты крут, Дессен!
Стеклянные створки расходятся при нашем приближении.
Силы и уверенность постепенно возвращаются.
Мы подходим к лестнице, поднимаемся по дребезжащим металлическим ступенькам.
– Все хорошо? – спрашивает Вэнс.
– Да. Куда мы идем?
– На дебрифинг [4] .
– Но я даже не…
4
Дебрифинг – разовая слабоструктурированная психологическая беседа с человеком, пережившим экстремальную ситуацию или психологическую травму.
– Тебе лучше придержать свои мысли до интервью. Сам знаешь, протокол и все прочее.
Еще два лестничных пролета, и мой спутник открывает стеклянную дверь в дюйм толщиной. Мы входим в еще один коридор с высокими, от пола до потолка, окнами. За окнами виден ангар, окруженный, наподобие атриума, четырехуровневыми коридорами.
Я ступаю к окну – осмотреться получше, – но Лейтон направляет меня ко второй двери слева, и мы оказываемся в тускло освещенной комнате. За столом, словно ожидая нас, стоит женщина в черном брючном костюме.
– Привет, Джейсон.
– Привет.
Она замечает мой растерянный взгляд, и в этот момент Вэнс вешает на мою левую руку мониторинговое устройство.
– Ты ведь не против? – спрашивает он. – Я буду чувствовать себя спокойнее, если прослежу за твоими жизненными показателями чуточку дольше. Скоро все закончится.
Затем Лейтон легонько подталкивает меня вперед.
Я слышу, как за спиной закрывается дверь.
Женщине лет сорок с небольшим. Невысокая, волосы черные, челка почти касается ресниц над изумительными глазами, одновременно добрыми и пронзительными.
Свет в комнате мягкий, приглушенный, как в кинозале за несколько секунд до начала фильма.
У стола два деревянных стула с прямыми спинками, на приставном столике – лэптоп, кувшин с водой, два стакана, стальной графин и дымящаяся чашка, наполняющая комнату ароматом хорошего кофе.
Стены и потолок из дымчатого стекла.
– Садись, Джейсон, и начнем.
Я стою еще пять долгих секунд, решая, не лучше ли просто выйти отсюда. Но что-то подсказывает, что эта идея – плохая, может быть, катастрофическая. Поэтому я сажусь, беру кувшин и наливаю себе стакан воды.
– Если проголодался, можно принести что-нибудь, – говорит женщина.
– Спасибо, не надо.
Незнакомка наконец садится напротив меня, сдвигает очки на переносицу и печатает что-то на лэптопе. Смотрит на часы.
– Сейчас двенадцать
– Э… Джейсон Дессен.
– Спасибо, Джейсон. В качестве вступления и для протокола, первого октября, приблизительно в десять пятьдесят девять пополудни, техник Чэд Ходж, проводя предусмотренный распорядком осмотр, обнаружил доктора Дессена лежащим без сознания на полу ангара. Вызванная эвакуационная команда доставила доктора Дессена в карантин в одиннадцать двадцать четыре пополудни. После процедуры деконтаминации и первичной обработки, проведенной доктором Лейтоном Вэнсом, доктор Дессен препровожден в конференц-зал на подземном уровне два, где и начинается наше первое интервью.
Она смотрит на меня и улыбается.
– Джейсон, мы все так рады, что ты вернулся! Время позднее, но большая часть команды примчалась по такому случаю из города. И как ты легко можешь догадаться, они все смотрят на тебя из-за стекла.
Зал взрывается аплодисментами и приветственными возгласами. Некоторые выкрикивают мое имя.
Загорается свет.
Перед расставленными, как в театре, стульями застекленная кабинка. Человек пятнадцать-двадцать, все на ногах, большинство улыбаются, а некоторые даже вытирают глаза, словно я вернулся из какой-то героической экспедиции.
Замечаю, что двое вооружены – рукоятки пистолетов поблескивают в ярком свете. Эти двое не улыбаются и не хлопают.
Аманда отодвигает стул, поднимается и аплодирует вместе с остальными. Похоже, она тронута не меньше других.
У меня же в голове бьется одна мысль. Что, черт возьми, со мной случилось?
Аплодисменты наконец стихают. Лукас снова садится.
– Извини за столь шумный прием, но пока ты единственный, кто вернулся.
Что она имеет в виду? О чем говорит? Не представляю. Мне и хочется признаться в этом, но голос в голове говорит, что лучше не спешить.
Свет снова гаснет.
Я сжимаю стакан, словно это спасательный канат.
– Знаешь, сколько ты отсутствовал? – спрашивает Аманда.
Отсутствовал?
– Нет.
– Четырнадцать месяцев.
Господи!
– Удивлен?
– Да, можно и так сказать.
– Поволноваться пришлось. Мы больше года ждали того момента, когда сможем задать тебе эти вопросы. Что ты видел? Где был? Как вернулся? Расскажи нам. И пожалуйста, с самого начала.
Отпиваю глоток воды, цепляясь за последнее воспоминание, как за крошащийся над обрывом камень…
Выхожу из дома…
А потом…
Прохладный осенний вечер. Я иду по тротуару. Во всех барах смотрят тот бейсбольный матч.
Куда?
Куда я шел?
– Не спеши, Джейсон. Мы не торопимся.
Райан Холдер.
Я хотел повидаться с ним.
Пришел в «Виллидж тэп». Выпил – кстати, скотч был первоклассный – со старым колледжским приятелем.
Неужели он как-то причастен ко всему этому?
И снова вопрос: это все всамделишное?
Поднимаю стакан с водой. Выглядит как настоящий. Я вижу капельки на стекле, ощущаю холодную влажность подушечками пальцев.