Темная материя
Шрифт:
– Ха, у тебя проблемы с хозяйкой, – ухмыляется похититель. – Я сжимаю руль. – С кем это ты сегодня угощался виски, а, Джейсон? Снаружи было не разобрать.
Как же здесь темно, в этом пограничье между Чикаго и Индианой!
Проезжаем мимо развалин железнодорожных депо и заводов.
– Джейсон!
– Его зовут Райан Холдер. Он…
– Вы жили в одной комнате в общежитии.
– Откуда ты знаешь?
– Вы близко общаетесь? Я не вижу его в твоих контактах.
– Не особенно. Как ты…
– Я знаю о тебе почти все. Твоя жизнь – в некотором смысле моя специальность.
– Кто
– «До пункта назначения пятьсот футов».
– Кто ты?
Незнакомец не отвечает, но и я уже не жду ответа – внимание привлекает все более глухой пейзаж.
Полотно плывет в свете фар «Линкольна».
Позади – пусто.
Впереди – пусто.
Слева – озеро, справа – заброшенные здания складов.
– «Вы прибыли к месту назначения».
Я останавливаю навигатор посередине дороги.
– Вход впереди и налево, – говорит похититель.
Лучи фар упираются в высокое, футов двенадцать, ограждение, увенчанное тиарой из ржавой колючей проволоки. Ворота приоткрыты. Соединявшая створки цепь валяется неподалеку, в придорожной траве.
– Давай, толкни их бампером.
Ворота открываются с протяжным скрипом, проникающим даже в почти звуконепроницаемый салон внедорожника. В конусах света видны остатки дороги и покрытие, потрескавшееся и покоробившееся за годы суровых чикагских зим.
Включаю дальние фары.
Свет скользит по парковочной площадке. Фонари валяются на земле, как рассыпанные спички.
Дальше темнеет силуэт какого-то вытянутого строения.
Кирпичный фасад изъеденного временем здания сторожат по флангам громадные цилиндрические цистерны и пара высоченных, в сотню футов, нацеленных в небо дымовых труб.
– Что это за место? – спрашиваю я.
– Паркуйся и выключай.
Я останавливаю, выключаю двигатель.
Мертвая тишина.
– Что за место? – снова спрашиваю я.
– У тебя какие планы на пятницу?
– То есть?
Резкий удар в голову, и я падаю, оглушенный, лицом на руль. В какой-то момент мелькает мысль, что это все.
Но нет, он всего лишь ударил меня рукояткой оружия.
Трогаю голову над виском. Пальцы нащупывают что-то липкое – кровь.
– Завтра, – говорит он. – Что у тебя намечено на завтра?
Завтра. Какое завтра?
– Я… Тест по физике в группе тридцать три – шестнадцать.
– Что еще?
– Всё.
– Раздевайся. Снимай всю одежду.
Я смотрю в зеркало.
Какого черта? Зачем я нужен ему голый?
– Если ты хотел что-то сделать, надо было делать, пока у тебя была машина. Теперь ты мой. Раздевайся. И не заставляй меня повторять, иначе получишь еще. Наешься крови.
Я расстегиваю ремень.
Расстегиваю серую толстовку, вытягиваю руки из рукавов.
Остается последняя надежда. Он в маске, а значит, не хочет, чтобы я видел лицо. Если б планировал убить, его бы это не беспокоило. Он не опасался бы, что я смогу его опознать.
Ведь так?
Расстегиваю рубашку.
– Кроссовки тоже?
– Всё.
Разуваюсь. Стягиваю носки.
Снимаю слаксы и трусы.
Теперь
Я чувствую себя совершенно беззащитным.
Нагота неуютна.
Постыдна.
Уж не попытается ли он изнасиловать меня? Не к этому ли все сведется?
Он кладет между сиденьями фонарик.
– Выходи из машины, Джейсон.
Я ловлю себя на том, что ощущаю салон «Линкольна» как своего рода спасательную шлюпку.
Пока я здесь, он меня не убьет.
Не захочет устраивать здесь бойню.
– Джейсон.
Дыхание сбивается, не хватает воздуха, в глазах темнеет.
– Я знаю, что ты думаешь, – говорит похититель. – И мне ничего не стоит разделаться с тобой в машине.
– Чушь, – выдавливаю я, задыхаясь от нехватки кислорода и чувствуя, что теряю сознание. – Ты не захочешь пачкать кровью салон.
Прихожу в себя – он подхватил меня под мышки и стаскивает с сиденья. Бросает на землю. Я сажусь, жду, пока прояснится в голове.
Вблизи озера всегда холоднее, и сегодня – не исключение. Ветер кусает обнаженное тело, уже покрывшееся гусиной кожей.
Тьма здесь такая, что звезд на небе впятеро больше, чем в городе.
Голова гудит. По щеке стекает свежая струйка крови. Но боли не чувствуется – организм закачал в кровь изрядную дозу адреналина.
Незнакомец бросает на землю один фонарик и направляет луч другого на рассыпающееся строение, которое я видел, когда проезжал ворота.
– После тебя.
Я подбираю фонарик. Поднимаюсь. Делаю шаг к зданию, наступая на мокрую газету. Обхожу смятые пивные банки, поблескивающие под лучом осколки стекла. Приближаясь к главному входу, я представляю эту заброшенную парковку в какую-то другую ночь. Начало зимы. Темно. Завесу падающего снега разрывают синие и красные вспышки. На развалинах толпятся детективы. Тут же разыскные собаки. Полицейские осматривают мой труп – голое, разложившееся тело. Патрульная машина перед моим городским домом на Логан-сквер. На часах два ночи, и Дэниела открывает дверь в ночном халате. Меня нет уже несколько недель, и в глубине души она понимает, что я уже не вернусь, и думает, что сжилась с этим страшным фактом, но, видя перед собой молодых полицейских с суровыми лицами, видя снежную пыль на их плечах и фуражках, которые они почтительно держат в руках, она чувствует, как внутри ломается что-то, остававшееся до сих пор целым. Колени слабеют, силы покидают ее, и она опускается на коврик перед дверью. За спиной у нее по скрипучим ступенькам спускается Чарли – у него усталые глаза и растрепанные волосы. «Это насчет папы?» – спрашивает он.
Мы приближаемся к зданию, и на темных кирпичах над входом проступает поблекшая надпись из двух слов. Все, что мне удается разобрать, это «…КАГО ЭЛЕКТРО…».
Похититель толкает меня в пустой проем.
Луч фонарика пробегает по вестибюлю.
Мебель рассыпалась, остались только металлические каркасы.
Старый кулер.
Остатки костра.
Порезанный спальный мешок.
Использованные презервативы на покрытом плесенью полу.
Мы входим в длинный коридор.
Тьма такая, что без фонарика и протянутую руку было бы не видно.