Темная сторона Москвы

Артемьева Мария

— Конечно. Белье ни в коем случае. В клубном доме есть ряд ограничений…

— Лапа, ты только глянь! — Светлана обернулась. Павел, задрав брови, стоял перед классическим камином — отделанный шлифованным гранитом и мраморными вставками, он помещался в противоположной окнам стенной нише.

— Господи! — Светлана всплеснула руками.

— Все, как ты хотела, — улыбаясь, сказал муж. — Буржуйские штучки.

— Старинный дом, — заметил агент. — Застройщики старались сохранить атмосферу…

— О подобном мы даже не мечтали, — призналась Светлана.

— Потрясающая

квартира, — согласился Павел. — А как тут с удобствами? Не во дворе, надеюсь? — И сам засмеялся своей остроте.

С удобствами в аппартаментах было выше всяких похвал: просторная ванная комната поражала своим сантехническим богатством. От обилия всевозможных краников, вентилей и рычажков глаза разбегались. Но по-настоящему потрясал своим великолепием пол, отделанный живописной мозаикой, изображающей какую-то языческую сцену…

Юные жрицы в развевающихся полупрозрачных одеждах вели в поводу вороного коня. Позади вереницей следовали дети с корзинами фруктов в руках.

Возможно, художник имел в виду какое-то деревенское празднество в честь сбора урожая, но Светлане почему-то сразу подумалось о жертвоприношении. Гордого скакуна вели на заклание. Еще далеко до крови. Крови, которая хлынет из горла рвущегося в предсмертной тоске животного. Еще не закатилось вечернее солнце и не зажглись факелы на священной горе…

— Скажите, а почему хозяева согласились на такой обмен? — спросил вдруг Павел. Агент не услышал. Он что-то писал в своем блокнотике и вместо ответа спросил:

— Хотите посмотреть участок крыши и подвал?

— Да, пойдемте, — кивнул Павел. — Лапа, ты идешь?

— Я просто влюбилась в эту ванную! — засмеялась Светлана. — Можно, я здесь еще побуду?

— Ох, — улыбнулся агент. — Разумеется.

— Ну, а все-таки? — настаивал Павел. — Почему? Клубный дом. Обустроенный. Обжитой. Вы уверены, что хозяева захотят меняться? Просто так, без доплаты… — с сомнением повторил он, будто про себя.

Лицо агента сияло бессмысленной приятной улыбкой. Но голос выдавал легкое раздражение:

— Как вы, надеюсь, понимаете, некоторые мотивы наших клиентов, безусловно, слишком личны, чтобы мне позволено было о них рассуждать…

— Разумеется. Но все же? Вы понимаете, у меня тоже есть мотивы. И сомнения. Успокойте меня! Мало ли чего, вдруг тут водится привидение? Или, скажем, кто-то зарезал здесь свою бабушку…

Риелтор поморщился.

— Здесь нет привидений, — и сухо добавил: — А что касается бабушек, знаете ли…

— Да. Конечно. У каждого — своя, — Павел взял агента за локоток и отвел в сторону. — И тем не менее в чем подвох? Я просто хочу убедиться, что сделка возможна и нас не кинут в последний момент.

— Ну хорошо, — сдался агент. — В конце концов, ничего особенно тайного тут нет.

Тем более, если переедете — все равно узнаете… На самом деле вам просто элементарно повезло. Бывает в жизни счастье! Квартиру в этом кондоминиуме выкупил один наш известный футболист. Но… во-первых, почти сразу вслед за этим у него поменялись обстоятельства — его самого выкупил один европейский клуб, так что теперь ему нужна квартира

в Европе, а не в столице нашей родины. А во-вторых… Он в данный момент разводится с женой и просто хочет отомстить теще. Старуха мечтала наложить лапу на эту квартирку, но у нее ничего не выйдет. Суд — если даже он и состоится — примет во внимание, что обмен был сделан на большую площадь взамен меньшей. Судьи у нас не обязаны рассчитывать всякие там коммерческие перспективы и рыночные колебания стоимости, они смотрят на метраж. А по метражу — вы это сами знаете — его бывшая жена с ребенком получат намного больше, чем им могло бы достаться здесь. В этом случае остальное имущество футболиста… Ну, впрочем, вы, думаю, уже догадались, можно не продолжать?

Павел задумчиво кивнул.

— Что насчет подвала? — напомнил агент.

Мужчины вместе покинули квартиру.

Услышав, как хлопнула дверь, Светлана вышла из ванной и еще раз прошлась по студии. Темные половицы зеркально чистого пола ни разу не скрипнули под ее ногами. Свет и тишина заполняли пространство.

Полюбовавшись видом из окон, Светлана подошла к камину, с нежностью поводила рукой по красному прохладному граниту. Затем, сдерживая себя, как ребенок перед подносом с пирожными, снова направилась в ванную.

Эта часть квартиры зачаровала ее. Здесь она будто бы попадала в другое время. Чувствуя и себя чем-то иным…

Золотистые краны призывно сияли. Приблизившись, Светлана покрутила вентили, открыла и закрыла воду. Холодная. Горячая… Душевой переключатель в виде изогнутого листка вишни поддался не сразу. Она надавила посильнее. Душ зашумел, вода резко брызнула в стену. Взвизгнув, Светлана кинулась закручивать ручки, но краны не слушались.

В трубах громко и требовательно заурчало. Будто не трубы это, а кишки громадного разъяренного зверя. Дикий, безумный, кровожадный зверь ревет от голода.

Комнату внезапно тряхнуло. Стены дрогнули. Светлана ощутила тошноту, в ногах появилась какая-то неуверенность, словно стояли они не на твердом полу, а на качающейся доске. И эта доска вот-вот рухнет в пропасть…

В страхе Светлана вцепилась в краны. Пытаясь перекрыть воду, она крутила их то туда, то сюда, забыв, в какую сторону они закрываются. Вода то била струей в раковину, то со злобным шипением вырывалась из душевого рассекателя вверху.

И все это — в сопровождении жадного голодного урчания, оглушающего рокота, доносившегося откуда-то из стен или из-под пола.

В конце концов воду удалось остановить. Но урчание стихло не сразу. Какое-то время зверь облизывался в тишине, высверкивая глазами… Затем уполз в нору и затаился.

Светлана до того перепугалась, что у нее подкосились ноги. Чтобы не упасть, она оперлась о край ванны. Но рука соскользнула, и потом что-то стукнуло по виску. Навалилась темнота…

Она очнулась, услышав голос мужа.

Павел поднимал ее и задавал какие-то вопросы, встревоженно заглядывая в лицо. Агент-риелтор то рвался куда-то позвонить, то подносил ей к лицу карманную флягу с коньяком, предлагая глотнуть.