Темная сторона Петербурга
Шрифт:
Они просто возникали, когда Илья был рядом, — как мираж на асфальте возникает в жаркую погоду. Но блеск воображаемых лужиц на раскаленной дороге не означает, что вы и впрямь гуляете по воде или сумеете когда-нибудь этой водой напиться. Мираж проходит.
Чтобы порвать с Ильей — не хватало ерунды: решимости. Да, необходимо порвать. Нельзя тянуть до бесконечности пустые и безнадежные отношения. Она понимала это, но…
Однажды настал все-таки день Ч. Позвонил Андрей, и она уже по голосу его почувствовала:
Андрей позвал ее в ресторан, дорогой и очень известный, в котором они до сих пор ни разу не бывали. В этом ресторане и нельзя бывать «просто». Туда ведь не есть ходят — туда ходят, чтобы памятно отметить перемену статуса. Столики заказывают за месяц, ожидая в очереди из солидных и богатых клиентов.
При всей своей внешней легкости, Андрей — человек традиций. Серьезные жизненные шаги совершает весомо и обстоятельно.
Если будут цветы — то непременно розы. Если кольцо — то с бриллиантом. Если вино — то шампанское… Что еще? Наверное, коленопреклоненная поза — что-то такое, из рыцарских времен.
Наташины щеки загорелись при мысли о предстоящем событии.
— Конечно! Я очень рада. Только…
Глупо, но она не стала ничего придумывать и объяснила все, как есть.
Буквально пять минут назад звонил Илья Зайченко, предложил эксклюзивную экскурсию по месту археологических раскопок на Охте. Последние две недели он работал там с отрядом волонтеров. Они откопали древнюю крепость, Илья вызвался показать ее Наташе. Любопытно же! Она согласилась. Не могла отказаться.
Андрей отреагировал достойно:
— Какие пустяки, солнышко! Зачем отказываться от удовольствий? Мы всё отлично успеем. Пойдем на эти раскопки вместе!
Почему бы и нет, подумала Наташа. Вот как раз подходящий случай мягко дать понять Илье, что ее отношения с Андреем переросли в нечто такое, с чем другим теперь придется считаться.
И не надо мучиться, слова подбирать. Илья сам поймет. Догадается.
— Отлично! Тогда…
— Без двадцати два на «Новочеркасской», — сказал Андрей, и Наташа согласилась.
А как иначе? Не бывает в любви равнобедренных треугольников.
— Ну, вот, здесь всё и случилось, — пояснил Илья, обведя рукой вокруг. — Могу показать детально.
Раскопки представляли собой глубокий, в полтора человеческих роста, вытянутый на сотню метров карьер под огромным белым навесом; они спустились туда по деревянным сходням. Яркие флажки, натыканные повсюду, обрисовывали границы различных культурных слоев; круглые метки с цифрами обозначали уровни.
В раскопе никого не было: все, кто трудился на участке, ушли в административный корпус на обед.
— И что такое «всё» здесь случилось? — спросил Андрей, поглядывая в сторону Ильи колючими глазами.
Еще
Илья ничем не выдал своих чувств по этому поводу.
— Так что именно «всё» здесь случилось? — повторил Андрей, глядя на Илью победителем.
— Вообще-то многое, — ответил Илья. — Идемте.
И они пошли по длинным отмосткам в глубь карьера, то спускаясь, то поднимаясь по остаткам каменной кладки, поворачивая то вправо, то влево.
Внутри карьера голоса звучали приглушенно: звуки поглощала земля. Воздух, насыщенный влажными испарениями почвы, настораживал густым странным ароматом, где к смутно знакомым запахам мокрого железа, глины, ила, гниющей органики примешивались неизвестные запахи незнакомых вещей.
— Запах времени, — пошутил Андрей.
Скорее, могилы, подумала Наташа, но вслух не сказала.
В раскопе царило полное безмолвие. Для жителей мегаполиса отсутствие шума, само по себе странное, настораживало, вызывало непривычную неуверенность в себе.
Неизвестность, чужая земля… или, вернее, чужое время — вот куда они шли, с каждым шагом погружаясь в другую эпоху.
И встречавшая их тишина вовсе не была равнодушной.
— Люди обитали здесь еще в каменном веке. Мы отыскали следы их стоянок. Когда-то, на заре времен, эту землю заливало море. Как только оно отступило — человеческие племена принялись обживать берег.
Илья рассказывал увлеченно, и даже Андрей, не склонный серьезно относиться к тому, что делает и говорит соперник, слушал внимательно.
— Представляете, как-то раз мы тут даже снег нашли. Доисторический. В тридцатиградусную жару откопали целый пласт, заполненный снегом.
— И что вы с ним сделали? — поинтересовался Андрей.
— Часть отправили в лабораторию воды. А часть… Слепили снеговика.
Они засмеялись и ушли вперед, а Наташа отстала.
У нее внезапно закружилась голова. Мягкая, всепоглощающая тишина раскопа давила на уши.
Слишком тихо вокруг.
Было дико идти по следам людей, живших здесь сотни и тысячи лет назад. Как будто само время законсервировалось. Но теперь, постепенно оттаивая, оно выползает на поверхность, испаряется, искажает видимость, словно особый род тумана. Рабочие и археологи сняли верхний слой почвы, как крышку гроба: никто до них не касался того, что хранилось внутри: костей, могил, потерянных прежними людьми вещей. Их духа, их замерших давным-давно голосов.
Но теперь они звучат снова.