Темнее ночи
Шрифт:
Но всегда, вне зависимости от того, как далеко уезжал, Алекс возвращался туда, где его оставили, видимо, в надежде, что однажды кто-то вернется за ним. А когда надежда умерла, он начал писать, жить и любить посредством выдуманных им же персонажей.
Кара отодвинула свою тарелку, совершенно потеряв аппетит. Она была опечалена одиночеством, сквозившем в голосе Алекса, пока тот описывал долгие и безрадостные годы своей жизни.
— Так ты бессмертный? — cпросила девушка и поняла, что уже задавала этот вопрос.
— Все умирает рано или поздно. — Он
— Покинув индейцев, я и приехал сюда, в эти самые горы. С помощью ранее припрятанных инструментов построил эту пещеру. С тех пор я успел побывать во всех уголках мира, но всегда возвращался сюда. — Это был его единственный дом, или нечто похожее на дом, с тех пор, как его изгнали с ЭрАдоны. — Время от времени я менял здесь мебель. — Алекс усмехнулся, увидев, как Кара осмотрелась по сторонам. — Похоже, пришло время снова освежить обстановку.
Она улыбнулась в ответ, но улыбка вышла немного грустной.
— Кара, не надо меня жалеть.
— Я не жалею, правда. Я восхищаюсь тобой. То есть, должно быть, тебе потребовалась величайшая храбрость и сила духа, чтобы выжить, а потом, спустя время… — Девушка вздрогнула. — Я помню, как однажды смотрела фильм о вампирах, в котором один из вампиров сказал, что для того, чтобы быть бессмертным и оставаться прежним в то время, как все вокруг меняется, нужно быть особенным.
Алекс кивнул. То была чистая правда. Было очень тяжело наблюдать, как меняется мир, как умирают люди, а ты все продолжаешь и продолжаешь жить. Но теперь это не имело значения.
Кара внесла в его жизнь новый смысл, стала причиной, по которой он хотел жить и верить в прекрасное будущее.
Поднявшись, Кара налила еще кофе и вновь присела рядом с Алексом.
— Когда ты начал писать?
— Не помню точно. Семьдесят или восемьдесят лет назад. И конечно, время от времени мне приходилось менять издательства и псевдонимы, — добавил он с горькой усмешкой.
— Ну да, — Кара усмехнулась в ответ. — Я бы так и подумала. А ты всегда хотел быть писателем?
— Нет. Это был просто способ убить время. Сочинительство — весьма уединенная профессия, и иногда я полностью справляюсь без чьего бы то ни было участия. Я никогда не встречался с моими агентами или редакторами. Все мои деловые контакты совершаются с помощью электронной почты и редких телефонных звонков. — Он тихонько засмеялся. — То, что я отказываюсь публично представлять книги и размещать на них свое фото, лишь добавляет таинственности А.Лукарду.
— Полагаю, что я стала серьезной помехой твоему творчеству, правда? Вероятно, из-за меня ты никак не можешь закончить работу.
— Это не важно.
— Пойми, ты не обязан развлекать меня. Ты можешь работать днем, если хочешь. — Кара одарила его лучезарной улыбкой. — При условии, что ночью будешь только мой.
Алекс рассмеялся.
— Мои ночи
От этих слов щеки Кары залились нежным румянцем, и Алекс вновь отметил, насколько девушка была красивой.
— А ты всегда писал про вампиров, оборотней и им подобных?
— Нет. Изначально это была научная фантастика. Ну знаешь, космические корабли и пришельцы. — Он усмехнулся, вспоминая. — А потом я увидел Беллу Лугоси в «Дракуле» и впервые понял, насколько моя жизнь схожа с жизнью ваших вымышленных вампиров.
— Я жду не дождусь, когда смогу рассказать Гейл, что ты с другой планеты. Она будет потрясена.
— Ты не можешь рассказать ей, Кара. Ты не можешь рассказать это никому.
— Но это было бы ей так интересно. Она всегда была уверена, что летающие тарелки существуют на самом деле. Она никому бы не проболталась.
Алекс покачал головой.
— Это риск, на который я пойти не могу.
— Понимаю. — Подвинувшись ближе, она поцеловала его в щеку, затем собрала тарелки и понесла на кухню.
Алекс наблюдал, как она моет и вытирает посуду, и надеялся, что она действительно его поняла. Лишь одно слово, малейший намек, что он с другой планеты — и им больше не видать покоя. За обоими будут охотиться, пока не поймают его. У него было двести лет, чтобы убедиться в нечеловеческом отношении людей друг к другу, двести лет он наблюдал, как погибают целые народы только из-за своих отличий от остальных, из-за богатства и новых достижений. За все это время он встречал бесчисленное множество таких людей, как Дейл Баррет, людей, которые готовы поступиться честью и порядочностью ради возможной славы и богатства.
И Алекс уж точно не хотел быть средством для достижения Барретом своих низменных целей.
Тем вечером они пошли на прогулку. Алекс нес длинный и тонкий инструмент, который он назвал чем-то вроде цепной пилы, только более усовершенствованной. Им нужно было повалить дерево, и, по словам Алекса, инструмент, что он нес в руке, мог не только срубить, но и распилить ствол вдоль и поперек, как заблагорассудится.
— А у тебя есть ещё подобная техника?
— Да, кое-что.
Он не вдался в подробности, да и она не уточняла, но поняла, что именно с помощью инструментов, привезенных с его планеты, он вырубил оконные проемы в скале и врезал в них стекла. Освещение при входе в пещеру, разумеется, тоже было сделано при помощи какой-то внеземной технологии.
Ночью лес смотрелся великолепно. Рука к руке они шли сквозь лунную ночь, пока Алекс не подыскал подходящее дерево. Кара с трепетом наблюдала, как он орудует пилой у основания дерева.
Спустя тридцать минут у их ног лежало распиленное на дюжину небольших поленьев дерево.
Александр с легкостью подхватывал брусья и переносил их вверх по горе, сбрасывая около пещеры.
Кара покачала головой, пораженная его физической силой. Он таскал такую тяжесть вверх словно невесомую, а его дыхание не сбилось и на секунду.