Темнейджеры – 2. Питер, прощай!
Шрифт:
Они и были охотниками. Они охотились на нас.
Я вытащил из кучи хлама деревянную ножку от стула и зажал в руке наподобие бейсбольной биты. Глупость, но всё же лучше, чем ничего.
Вооруженный вот так, я вышел из тени навстречу врагу. «Дохрена бесстрашный поступок, – подумал кто-то другой в моей голове. – Ну, теперь смотри в оба».
Пришельцы лязгнули зубами и от неожиданности попятились. Их было трое: громадная чёрная псина – бывшая овчарка с колтунами на шкуре и еще два мерзких пестрых метиса, больше похожие на шакалов. Еще двое
– Сто-ять смирно, – произнес я.
От вожака воняло псиной. Этот запах не был мне чужим. Так уж получилось.
– Стоять, – повторил я.
Я был уверен: они поняли.
Мне показалось, что и я…
Да. Мне показалось, что я понимаю их собачий язык.
– Брось палку сейчас же, – оскалил зубы вожак.
– А ты ее обратно принесешь? – спросил я насмешливо. – Поиграть захотел?
Чёрный сердито засопел. Но сдержался.
– Мы не играем, – сказал он беззвучно. – Мы сейчас тебя сожрём. И твою подружку. Думаешь, мы не чуем ее след?
Его подручные-шакалы опустили носы к бетонному полу и даже повиляли хвостами, как бы в подтверждение.
– Лапы коротки, – ответил я так же беззвучно.
– Молчи, щенок, – прорычал вожак. – Нас тут много. А ты один. Сейчас ты сдохнешь.
– Ты ошибся, пёс. Я не щенок. Я…
Откуда-то сзади потянуло сквозняком. По моей спине пробежал холодок. Я понял, что меня тянуло в эти гиблые места. Тёмная энергия, как в шахтах Чернолесья. Здесь ощущались ее следы. Это был запах смерти. Кого-то убивали тут, давно, давно. Убивали без счёта. Трупы свалили в яму и забросали едкой известью. А потом сверху выстроили фабрику и согнали туда каких-то бедных работяг, которые трудились тут в две смены, болели непонятно чем и сходили с ума. Я не смог бы ответить, откуда я это знаю, но я знал.
И я знал, что с этим делать.
Я снова мог превращаться.
– Я – сверхволк, – закончил я. – Сверхволк-оборотень на максималках.
Я обернулся волком даже быстрее, чем это случалось раньше – как будто вся моя природа давным-давно была к этому готова и только ждала подходящего момента. Я чувствовал силу в каждом мускуле. Мои глаза светились в темноте. Я стал настоящим зверем, суровым и безжалостным.
Только ножка от стула почему-то оказалась у меня в зубах. Я мотнул головой и отшвырнул ее прочь. Чёрный пес не удержался и проводил палку глазами.
И тогда я прыгнул. Кинулся на него, повалил на пол и вцепился клыками в горло. Тот попытался вырваться, но мгновенно понял, что с настоящим волком шутки плохи. На остальных псов я даже не смотрел: я знал, что они отпрянули прочь и сбились в кучу в дальнем углу.
– Теперь ты понял, кто здесь главный? – спросил я беззвучно, понемногу сжимая челюсти. – Будешь извиняться за щенка?
– Прости, босс, – прохрипел чёрный пёс. – Я не знал, кто ты. Думал, ты обычный лошарик из городских.
Я слегка ослабил хватку:
– Ты думал, обычных людей можно жрать безнаказанно?
– Ну а чего такого, – не понял вожак. – Я бы так-то их не трогал. Мясо невкусное, солёное. Но всё лучше, чем тухлятина с помойки. Может, хотя бы девчонку отдашь нам?
Я едва не прокусил ему горло. Еле сдержался.
– Ты, блохастый, совсем берега попутал, – проговорил я. – Может, с тебя шкуру снять и наизнанку вывернуть?
Поганый пёс прижал уши – но не от страха. От ненависти.
– Ты можешь. Ты это сделаешь. Только знай: местным людишкам недолго рулить осталось. Видел чёрный туман?
– Я и не такое видел.
– Тогда чего за людей топишь? Ты же не человек?
Я вздрогнул. А он рванулся изо всех сил, надеясь вырваться. Я сомкнул челюсти. Клянусь, это был просто рефлекс. Пёс хрипло взвыл, дёрнулся еще раз, и кровь брызнула фонтаном из разодранной шеи.
Он упал и забился в агонии, но скоро перестал. Его лапы еще дрожали. Потом вытянулись. Лужа крови на бетонном полу была похожа на пролитую краску.
Я поднял голову. Три или четыре перепуганные собаки смотрели на меня и жалобно скулили, поджав хвосты. Нет, собаки – не волки. Я презирал их.
– Брысь отсюда, – сказал я им.
Они понеслись вниз по загаженным ступеням, отталкивая друг друга. Кто-то, кажется, свалился в лестничный пролёт и коротко взвизгнул откуда-то снизу.
Что за дрянь, подумал я. Что за идиот. Ничего не узнал. Ничего не понял. Просто убил.
«И получил силу, – ответил кто-то внутри. – Чтобы жить, оборотень должен убивать».
«Но я не хотел убивать».
«Врёшь. Всегда хотел».
– Я не зверь, – тихо сказал я, потому что уже был человеком. Только человек умеет врать. Сейчас я соврал сам себе.
Не знаю, считается ли это враньём.
Да, я снова был человеком. Я отряхнул руки от каких-то прилипших к ним опилок. Брезгливо отошел подальше от алой пузырящейся лужи. Дохлый пёс валялся в этой луже, откинув лапы. Псиной воняло еще больше, но теперь к этому запаху примешивалось сразу несколько других, еще более отвратных. Наверно, этот урод обгадился перед смертью.
С усилием сглотнув слюну, я осмотрел куртку. Крови на ней не было. Где моя одежда и все остальные гаджеты остаются в то время, пока я бегаю на четырех лапах, мне до сих пор было неясно. Я хреново знал физику, а на уроках биологии ничего не говорили про волков-оборотней.
Я вернулся к нашему укрытию. Присел и осторожно открыл дверцы шкафа. На мгновение увидел себя в зеркале и едва не отшатнулся. Лоб и левая щека были густо измазаны кровью. Еще бы: это лицо всего пять минут назад было безжалостной волчьей мордой.
Лиза подтянула ноги в темных джинсах и уселась в своем железном гробике. Она хлопала глазами и с опаской смотрела по сторонам:
– Они ушли? Ты прогнал их? Какой ты молодец! Ой, что это? Ты весь в крови! Тебя покусали?
– Всё в порядке, – заверил я. – Я не превращусь в зомби. По крайней мере, сегодня.