Темнейший убийца
Шрифт:
Он хотел бы дать ей Воду прямо здесь. Что угодно, лишь бы облегчить ее страдания. Но Вода причинит ей больше боли, чем порка. Сначала. Если она начнет дергаться, ему будет легче контролировать ее движения в своей ванной комнате.
Каким-то образом Бьорн нашел в себе силы отнести ее туда. Да, он спотыкался по дороге, но ни разу не упал. К его облегчению Тейн и Ксерксес ушли.
Он не винил их в содеянном. Если бы ситуация была обратной, он бы выпорол любого, кто причинил бы вред его друзьям. «Причинишь боль моим парням, пострадаешь». Но. Бьорн был ими
Возможно, что порка могла быть наказанием Фокс за убийство тех десятерых? Это или десять лет за решеткой? Он просто… он не хотел ее убивать.
Вот. Он это признал. В любом случае, что хорошего в ее убийстве? Зачем избавлять мир от ее силы и хитрости?
Он снял с Фокс единственный оставшийся элемент одежды — стринги. Дрожа всем тело, Бьорн опустил ее на крышку унитаза, прижав щекой к своему плечу. Одной рукой он обхватил ее затылок, чтобы откинуть назад. Другой — откупорил флакон и капнул ей на язык. Потом второй раз. И третий.
Прошло несколько минут. Вечность. Он не давал себе расслабиться. Вдруг прошло слишком много времени, и ее уже невозможно спасти? Он…
Ее позвоночник изогнулся, она запрокинула голову, ее и издала оглушительный крик. Он только усилился, когда мышцы и плоть начали срастаться. Процесс более мучительный, чем первоначальная травма… гораздо хуже для кого-то вроде Фокс. Да, Вода ее исцеляла, но также атаковала демона. Боль Недоверия — ее боль.
Когда раны все зажили, она прислонилась к Бьорну, и черты ее лица разгладились. С облегчением осознав, что худшее позади, он осторожно ее перевернул и включил душ. Затем поднял ее и занес в кабинку. Горячая вода полилась обоих, пропитывая его одежду и смывая кровь и грязь с ее кожи.
Он ожидал, что она проснется во время, пока Бьорн будет мыть ее и приводить в порядок волосы, но Фокс даже не открыла глаза. Или проснется, когда он начнет обтирать ее… неа. Когда он снял мантию и вытер девушку… опять же, ничего.
«Продолжай не смотреть на ее обнаженное тело. Даже не бросай быстрый взгляд».
«Может быть, мельком».
«Нет, нет! Нельзя!»
Одной рукой он коснулся ее груди и попытался подавить стон.
«Шевелись». Все еще ожидая ее пробуждения, он осторожно положил ее на кровать… расчесал волосы… и надел большую футболку. Материал мешковато сидел на ее маленькой фигуре, но ему понравилось. Сильно. «Очаровательная женщина». Или, возможно, ему нравилось видеть ее в его одежде?
Вздохнув, Бьорн укрыл ее одеялом. На полпути он почувствовал, что улыбается. Во сне Фокс потеряла свою убийственную остроту. Выглядела такой юной и невинной.
«Дурак!» Был шанс, что она проснется, нападет на него и сбежит. Он знал, что должен приковать ее наручниками к кровати. Но…
«Я не хочу ее удерживать». Это значит, что «дурак» слишком мягкое для него определение.
В конце концов, он лег рядом. Ошибка! Застонав, она перекатилась на бок и прижалась к нему. Ее изгибы… «Мягкая там, где я тверд». От Фокс исходил жар, окутывая его. Обжигая. Бьорн втянул воздух, ее сладкий аромат наполнил нос и затуманил голову.
Он уже
Вздохнув, Фокс поудобнее к нему прижалась.
«Сваливай. Да. Сваливай сейчас же!»
Слишком поздно. Его тело пылало, похоть прожигала насквозь. Нужда вцепилась когтями, и пот выступил на лбу.
Но не из-за Фокс. Просто в последнее время он получал разрядки, вот и все. Давление нарастало уже несколько месяцев. Он бы отреагировал так на кого угодно.
«Не обращай внимания на почти эйфорические ощущения». Бьорн стиснул зубы и положил под нее крыло, затем повернулся и положил руку на ее плечо, тем самым удерживая на месте. Если она пошевелится, он почувствует и проснется. Если заснет.
О, он определенно заснет.
Хоть и проспал последние три дня, но не отдохнул. Просто восстановил свою энергию… которую потратил, ухаживая за Фокс. Его веки отяжелели. Напряжение ушло из костей и мышц.
Бьорн не сопротивлялся. Он позволил себе задремать, задаваясь вопросом: «Как может Фокс Наказывающая так идеально мне подходить?»
Глава 8
Фокс застонала от неожиданного наслаждения. После порки она скорее существовала, чем жила, агония стала ее постоянным спутником. При каждом вздохе или движении, она плакала как ребенок, боль усиливалась. Малейший ветерок заставлял ее молить о смерти. То есть она просила о смерти каждый миг каждого дня. Теперь, она чувствовала себя великолепно! Даже потрясающе. Она была совершенно новой, очищенной изнутри.
Недоверие утих, но прекратил болтать, предпочитая стонать. Словно он тоже страдал. Может быть, он получил увечья, пока Фокс спала? Такое возможно? Если да, то как?
Чудесно расслабленная и полностью исцеленная, она потянулась. Блаженство! Ни единого намека на дискомфорт.
Должно быть, кто-то отнес ее в постель, потому что она лежала на самых теплых, самых мягких простынях всех времен. Вероятно, смесь шелка и облака. Ммм, и пахли они фантастично. Как сандаловое дерево и… Бьорн?
Учащенное сердцебиение заставило ее открыть веки. Эх. Все расплывалось. Где она? И где Бьорн? Он не навещал ее уже несколько дней.
Движение справа. Фокс напряглась и подняла голову, быстро моргая. Наконец ее зрение прояснилось. Бьорн! Он здесь, вытянулся рядом, одно из его мягких, пушистых крыльев обволакивало ее шеи до лодыжек.
«Я в постели с Бьорном».
«Я в постели с Бьорном, и мы обнимаемся. Голые?»
С учащенно бьющимся сердцем она приподняла одеяло. На ней надета футболка, но нет трусиков. Он одет… воздух застрял в ее легких. На нем не было ничего кроме татуировок, которые ему очень шли. Серьезно, очень шли. Богатая символика и буквы древнего языка украшали его мощную нижнюю часть тела.
Иии ее сердцебиение вновь ускорилось. Видела ли она когда-нибудь более красивого мужчину? Его омывал солнечный свет, бронзовая кожа блестела легким перламутром, которого она никогда раньше не замечала.