Темное безумие
Шрифт:
Я смотрю ему в глаза. Нахожу и наматываю на палец нить от полотенца.
— Менее умный человек с твоим расстройством просто сошел бы с ума. Его давно бы заперли вместе с остальными безумными преступниками. Но ты… твой IQ преображает твое безумие, Грейсон. Оно может показаться гениальностью, даже имитировать его, но это все равно безумие.
Он слегка наклоняет голову, еще больше приближаясь ко мне.
— Что для одного человека безумие, то для другого — гениальность. Это ты хочешь сказать?
Мои плечи напрягаются, его близость нервирует.
—
— Терпение, любовь моя. Достаточно скоро ты поймешь это. — Он опускает голову и глубоко втягивает воздух. Пульсация дыхания на моем плече вибрирует по телу словно предупреждение.
Грейсон отодвигается, оставляя между нами небольшое пространство. Затем, взяв белую свечу, он медленно проводит пальцем сквозь пламя.
— Прикоснуться к тебе — все равно, что осмелиться войти в огонь.
Он насмехается над огнем, намеренно играя с фитилем, пока пламя почти не гаснет. Затем он двигается. Его руки скользят по поверхности тумбы, преодолевая расстояние, разделяющее нас. Его большие пальцы, словно перышки касаются моих бедер, но меня словно пронизывает молнией.
— Ты всегда была слишком соблазнительной, — говорит он. — Манящей, чарующей… заставляющей меня сомневаться в себе. Соблазнение — один из твоих грехов, ты знала об этом? Ты знаешь о своей силе?
Я облизываю губы, прекрасно осознавая, как он смотрит на мой рот. Однако это сложный вопрос: насколько сильно можно надавить на него, при этом, не зайдя слишком далеко и не толкнув за край? Это может иметь неприятные последствия.
Я готова пойти на такой риск.
— Я никогда не чувствовал себя слабым, пока не встретил тебя, — говорит он, поднимая полотенце по моим бедрам. — Это может свести мужчину с ума. Это желание. Нужда. Жажда того, что ты знаешь, вредно для тебя.
Я перестаю сопротивляться и позволяю ему бедром раздвинуть мои колени.
— Я тоже виновата, — признаю я. — В том, что желаю плохие вещи, что хочу тебя.
Его рука нетерпеливо скользит по спине, затем он зарывается пальцами в мои влажные волосы. Сорвавшись с цепи, он сжимает мои волосы в кулак и тянет, обнажая шею. Я закрываю глаза, чувствуя, как он покрывает шею поцелуями, губы и язык уговаривают меня уступить, пока он спускается поцелуями до плеча.
Он останавливается, когда дотрагивается до моего уха.
— Ты погибель.
Я открываю глаза. Забыв о возбуждении, я отстраняюсь и смотрю на него.
— Я устала от этой игры, Грейсон.
— Тогда перестань играть и покажи мне себя. — Он крепче хватает меня за волосы, другой рукой он сжимает верхнюю часть бедра, притягивая меня к себе.
Резкое трение его джинсов между ног лишает меня дыхания, и я выставляю вперед руки. Кладу ладони ему на грудь, оставляя между нами пространство для воздуха.
— Отпусти меня… — Его губы захватывают мои в безжалостном поцелуе, проглатывая мольбу.
Я толкаю его грудь, ненавидя саму себя за то, что замечаю напряженные мышцы, за то, как мое тело реагирует на твердость,
Я вонзаю в него ногти, и я выцарапываю себе свободу так же, как я царапалась в ящике. Он переживает атаку так, словно питается болью. Я нахожу повязку на его плече и бью рану кулаком. Он издает гортанный рев прямо мне в рот, прежде чем вырывается, тяжело дыша.
— Я хочу уйти, — требую я. — Я хочу выбраться из этой больной игры.
Он берет мою руку и прижимает ее к груди, накрывая царапины, покрывшиеся алыми бусинами.
— Ты здесь — прямо здесь — потому что так решила. Это твое место.
— Я не хотела быть твоей пленницей… твоей жертвой.
— Кем же тогда ты хотела быть? Моей рабыней любви? Тайной любовницей? Хотела трахаться, как животные, в перерывах между посещениями заключенных? — Он глухо смеется. — Думаю, для уважаемой доктор Нобл этого недостаточно. А может быть наоборот. Ты думала, что я буду твоим грязным секретом. Твоим питомцем. Которого ты будешь выводить, когда захочешь поиграть, а потом снова запирать, когда закончишь. — Он подходит ближе, прижимая эрекцию между моих ног. — Скажи-ка. О чем ты думала?
Я ненавижу его. Ненавижу то, как он с помощью слов заползает мне в голову. Ненавижу то, как его прикосновение обжигает мою плоть. Ненавижу то, как мое тело невольно выгибается к нему навстречу, ненавижу боль внизу — пульсирующее тепло, которое требует удовлетворения.
— Я ненавижу тебя, — шепчу я.
— Ты ненавидишь все, кроме меня.
— Перестань трахать мне мозги… — Сжав руки в кулаки, я бью его в грудь. Слепые удары попадают в любое место, куда мне удается попасть.
Грейсон стонет и стаскивает меня с тумбы. Сильные руки тянут меня вперед, и я оказываюсь прижатой к стене. Он подходит ко мне вплотную, сжав меня за запястья и подняв руки над головой. Мои легкие борются за кислород.
— Так ты пытаешься обуздать свои страсти? — Говорит он мне в губы. — Давай посмотрим, насколько ты это освоила.
Сложив мои запястья вместе, Грейсон освобождает одну из рук. Он скользит ею по моей руке, пока не достигает полотенца. Быстрым рывком он срывает единственный барьер, разделяющий нас.
Я не просто без одежды: я обнажена. Незащищенная. Уязвимая.
Его кожа, касающаяся моей, тепло его тела, наше необузданное желание… это реально. И разрушительно. Воздух вокруг нас искрит от напряжения, угрожающего взорваться.
Он раздвигает коленом мои ноги, и я не сопротивляюсь. Ноющая боль усиливается после того, как он мгновенно накрывает меня рукой. Я дрожу от его прикосновения и выгибаюсь навстречу, стремясь ощутить его грубую кожу.
— Скажи «нет», — шепчет он, ловко просовывая пальцы между моими бедрами. — Скажи хоть слово о том, что это не то, что тебе нужно, и я остановлюсь.
Но он уже знает правду. Скользя пальцами по клитору, он чувствует, насколько я мокрая, слышит тоску в прерывистых стонах, которые я пытаюсь подавить.