Темное, кривое зеркало. Том 1: Другая половина моей души
Шрифт:
Анна Шеридан шагнула назад, приглашая Сьюзен — и ее невидимых спутников — войти в комнату. Сьюзен, медленно поворачивая голову, оглядела помещение. Все было в полном беспорядке, запах дешевого нарнского спиртного смешивался с еле теплившимся ароматом апельсинового цвета. Повсюду были разбросаны предметы одежды, постель была смята и неубрана, и было совершенно ясно, что тут не убирались уже многие месяцы.
Сьюзен посмотрела на Анну. Ее красивые черты покрывала маска усталости и горечи. Рыжие волосы до плеч были измяты и торчали
— Тяжелая ночь, да? — сказала Сьюзен.
Анна кивнула.
— И не первая. Бормотуха кончилась сегодня в три часа ночи.
— Джон… его не было тут?
Сьюзен знала наверняка, что его здесь не было. Он витал на своем космическом корабле вместе со шлюхой-минбаркой. Глядя на женщину, которая, как все больше уверялась Сьюзен, становилась ее подругой, она почувствовала вспышку острой ненависти к Деленн за то, что та лишила эту несчастную последней радости в жизни.
Анна покачала головой и вдруг разрыдалась, уронив голову в свои ладони.
— Я не видела его уже много месяцев, — зашептала она. — Я даже не знаю, тут он, или еще где-нибудь.
— Он здесь. «Вавилон» стоит на орбите. Правительство ожидает в скором времени атаки минбарцев, и оно желает, чтобы корабль был в полной боевой готовности.
— Пусть они приходят, — бормотала Анна. — Они отняли у меня мою лучшую подругу, мою дочь и моего мужа. А теперь им нужна моя жизнь — что ж, пусть подавятся ей.
— Что ты говоришь! — воскликнула Сьюзен, сама удивившись своей искренности. — Мои друзья будут здесь, когда появятся минбарцы, и они не пропустят их, я обещаю. Что же касается Джона… я не знаю, что с ним происходит. Я тоже не видела его долгое время, но слышала, что он все время вместе с Деленн.
— Опять она! — вскинулась Анна. — Что он в ней нашел? Господи, она же ведь минбарка! Она убила нашу дочь! Это… это мерзко. Это просто мерзко, отвратительно, невозможно и… о, Боже! Как мне хотелось бы, чтобы она была здесь!
Сьюзен тихо потянулась к Анне, обняв ее и прижав к себе. Она услышала, как раздраженно зашипели ее соглядатаи, но она не обратила на них никакого внимания. Она делала это для них же, так что, если при этом она могла утешить Анну, то именно так она и поступит.
— Я думаю, ты должна поговорить с ним, — сказала она. — Просто расскажи ему, каково тебе. Может быть… я не знаю. Может быть, у тебя что-нибудь получится.
— Ты так думаешь?
— Я знаю.
— О, Господи. Я — просто чучело.
Анна скривилась в горькой улыбке.
— Посмотри на меня. Посмотри вокруг.
— Я… — у Сьюзен мелькнула мысль о спящем Маркусе. — Я помогу тебе прибраться — и привести в порядок себя. А потом ты сможешь полететь на «Вавилон» и поговорить с Джоном.
— Спасибо. Я не знаю, что бы я делала без тебя.
Сьюзен услышала шипение своих спутников и внезапно, в один краткий миг, вопреки рассудку, возненавидела себя за то, что ей приходилось делать. Но только лишь на один миг.
Среди девяти членов Серого Совета бывали такие, как Синевал — они говорили часто и громогласно. Бывали и другие, вроде Хедронна, которые говорили редко, но в чьих словах заключалась большая сила. Иногда в нем были люди наподобие Деленн, которым не было нужды говорить, чтобы демонстрировать свою силу. Но были там и такие, как Ратенн — к их словам прислушивались редко, и еще реже следовали им.
Это не означало, что его мнения и идеи были хуже, чем, к примеру, у Синевала. Просто ему приходилось искать посредника для их изложения. Обычно это была Деленн, — она слушала и понимала его, но теперь Деленн не было. О ней молчали, ее предали забвению и оболгали. Ратенн знал, что мысль о ее добровольной помощи Старкиллеру была абсурдна, — нет, хуже, чем абсурдна, — кощунственна. И теперь Синевал занимал ее, — что бы там ни говорили, ее — место.
Нужно очень сильно постараться, чтобы разозлить минбарца, но разгневанный минбарец — повод испугаться, как выяснили на своем горьком опыте земляне. Ратенну нужно было найти выход своей злости, и он слушал ти-лу. Воспоминания о прошлом и думы о будущем. Поэт был и талантлив и просветлен, но его слова ничуть не смягчали гнев Ратенна. В конце концов он поднял руку, и поэт прервал чтение, почтительно поклонившись.
— Вы знаете Сатаи Деленн? — спросил он.
— Мне известно… о ней, — ответил поэт, не поднимая взгляда. Правила приличия не позволяли кому угодно глядеть в глаза Сатаи Серого Совета.
Ратенн посмотрел на поэта. Новость об исчезновении Деленн не была всеобщим достоянием, и если он разгласит этот секрет, его могут ждать неприятности. Но, все же, как говорится, поэту дано право услышать слова Сатаи.
Тоска от неправильности происходящего снедала его. Поэт все еще стоял со склоненной головой.
— Воины со своей глупой гордостью, — прошептал Ратенн. — Они разрушат наш Совет. Синевал развалит Совет. А мы, Третий Храм Чудомо, не пошевелим и пальцем, чтобы остановить его. А все почему? Потому что у нас иного выбора. Запомните этот Серый Совет, шаал Ленньер. Вспоминайте нас в ваших стихах, ибо скоро некому больше будет это делать.
Когда вы отправляетесь к центаврианам?
— Завтра утром, Сатаи.
— Я все думаю о том, как на Центавре воспримут ваше творчество, шаал. Почему-то мне не кажется, что эти стихи окажутся очень близкими для них. Но если хоть кто-то и способен достучаться до их сердец, то это вы. Шаал Майян должна гордиться вами.
— Да, Сатаи. Так оно и есть.
— Я рад, что она ценит вас по достоинству. Идите, шаал Ленньер, и да пребудет с вами Вален.
— Благодарю вас, Сатаи.