Тёмное пламя
Шрифт:
Вспрыгнуть на него кажется мне лучшим решением. Не привлекать ведь внимание Бранна на глазах у этих опасных друидов? Чего доброго навредят моей госпоже. Или Вороне. Или мне. Да, мне тоже дорога моя шкурка.
Однако цвет папоротника манит их гораздо больше.
Взбираться по куртке неблагого непросто, она то замедляет, то ускоряет шаги: кто бы сомневался, что магическая.
Шайя, извини! Потеснись, мне тоже нужно посидеть именно тут.
Шкурку обдает ветром,
Бранн, ты чего это решил пообщаться? Что я должен сделать? Ты уверен? А Лили не повредит? Да, подождать твоего сигнала.
Хорошо! Я смогу, я такой, я всех спасаю!
Шайя зато обнимает меня за шею — бедная фея обмирает, она в ужасе от близости этих друидов, она не пиликает даже про себя. Приходится немножко похлопать ее по спине.
Надеюсь, как мы копошимся за воротником Бранна, со стороны не видно. Упс, он закашлялся, явно это маскируя. Похоже, видно. Ну, ничего. У Вороны и так образ сложился небезупречный.
Друиды, стоящие возле другого окна, начинают разглядывать Ворону напряженнее, хотя, казалось бы, куда уж. В выдержке нашему неблагому не откажешь, как смотрел перед собой задумчиво, так и смотрит, а голова занята вообще чем-то другим, больше всего похожим на список. Иногда мелькают картинки боя с Семиглавым — тогда, а потом сразу его воплощение на площади. Бранн, мягко говоря, доволен эффектом. По лицу и не скажешь.
Фуф, неблагие.
Наконец Джаред догоняет меня — показывается в дверях с Гволкхмэем, забавно поспевающим на своих ходулях за Советником.
— Господа, — короткий поклон, даже намек на поклон, Советник несет себя с большим достоинством, честь Дома для него, помнится, дорога до чрезвычайности. — Прошу проследовать за мной, госпожа Алиенна ожидает нас выше.
На приглашающий жест рукой Бранн, хоть и медленная Ворона, откликается сразу, а между ним и друидами ненавязчиво встраивается Гволкхмэй. Долговязый волк разглядывает цвет жизни через плечо неблагого, но это нисколько Бранна не беспокоит, он поправляет воротник, отчетливо опасаясь, как бы слишком внимательные глаза не заметили меня или фею. Рука опускается — левая, в перчатке, а к ней! Ой-ой-ой! Тянется почти прозрачное — но я-то вижу! — щупальце друида.
Бранн, поберегись!
Ворона абсолютно естественным жестом поднимает руку обратно, на пол-ладони разминувшись со щупальцем, а потом непринужденно и оглушительно чихает.
Вздрагивают, кажется, не только ши и люди, но и стены. Шайя рядом со мной хихикает в кулачок, двигая бровками в намеке на что-то. Ох!
А я и не заметил! Ворвавшийся порыв ветра разметывает по башне все лишнее. Эта магия слишком проста, порыв ветра — не больше и не меньше, Бранн обращается к сути своего Дома.
Джаред, однако, оборачивается весьма недовольно, сверлит нашего неблагого на ходу.
— Простите, — полный раскаяния взгляд, без лукавства и фей, но Шайя смеется, щекотит мне шею. — У вас тут довольно зябко.
Дверь во временные покои моей госпожи сторожит Грей, он узнает Джареда, наверное, Советник приходил сюда часто; строго смотрит на Гволкхмэя, но в целом одобряет королевского волка; Бранн будит в собаке все инстинкты — обнюхать, порычать, покусать, познакомиться, однако у Советника нет времени на полную процедуру, он затаскивает оторопевшего Бранна в комнатку.
Не-сущие-свет заставляют отважного пса срочно зайти внутрь и встать на защиту поднявшейся с кресла Меви.
Няня солнечной принцессы осунулась, она выглядит уставшей, карие теплые глаза с надеждой смотрят на Джареда. Советник кивает и отводит няню в сторону.
— Это… Это?.. — голос у Меви слабый, но решительный.
Ворона отвлекается от лицезрения моей спящей госпожи и все-таки оглядывается. На вопрос недоуменно дергает ушком. Гволкхмэй позади вздыхает невпопад и чуть не врезается в Бранна, такого он не ожидал даже от неблагого.
— Да, госпожа Меви, это цвет папоротника, — Джаред властно поводит рукой, предлагая Бранну расстаться с цветком. Да, я тоже готов.
Бранн и расстается.
Ну, по-своему.
Я почти не удивляюсь, когда наш неблагой проходит прямо к постели Алиенны, хмурится, вглядываясь в её застывшее лицо, укладывает алый цветок на грудь, поправляет подушку в изголовье, а я соскальзываю на золотистую шейку моей госпожи под прикрытием его рукава.
Меви отчаянно, снизу вверх, смотрит на Советника, тот успокивающе кладет руку ей на плечо, однако сам — готов поспорить на свое имя! — этой уверенности не испытывает. Бранн продолжает раздражать Джареда своей неблагой непредсказуемостью.
Ворона отходит, освобождая место друидам, становится у входа, возле косяка, прикрывает дверь, внимательно наблюдает за дымными фигурами. Гволкхмэй подпирает косяк по другую сторону двери. Видимо, присматривать за Бранном он начал сразу.
Няня моей госпожи потихоньку уточняет у Джареда:
— А что молодой господин? Он вернулся?
Встревоженная Меви косится на Бранна, явно подозревая ощутимо неблагого во всех возможных ужасных грехах.
— Вернулся, вернулся, не волнуйтесь, госпожа Меви, сейчас нужно волноваться о другом.
Да, тут с Советником точно не поспоришь: друиды снова начинают свой дымный танец, я уже видел такой, но теперь я внутри, что дарит совсем другие ощущения. Реальный мир смотрится видением сна, смазывается — размываются фигуры благих и неблагого, теряется ощущение верха и низа, ощутимо и неоспоримо горит лишь цвет папоротника, распространяя вокруг алые волны. Волны расходятся все шире, приподнимается сам цветок, слегка подлетает над ложем моя госпожа, в разрывах дыма мелькают ярко-зеленые клочья.