Тёмное пламя
Шрифт:
О, пять минут — достаточно для отдыха! Ну конечно! Зачем отдыхать вообще? А ведь комната уютная, кресло хоть и белое с голубым и вообще из непонятной материи, но мягкое. Думаю, Бранн надеялся, ты немного подремлешь… Ну, нет так нет. Сидеть на месте, это не для тебя, куда лучше заглянуть вслед за Вороной.
Какое нарушение этикета — принцу (тем более, королю!) самому бродить по кухне в поисках куска хлеба, или о чем ты там мечтаешь, волчонок, о свежей вырезке, небось? Молчу, молчу.
На фоне обитателей библиолечебницы повар удивляет тебя
Ой, не подскользнись, мой Дей! Повар катается так шустро потому, что пол покрыт дюймовым слоем воды! Только неблагие могут придумать водяные полы!
Осьминог, то ли запыхавшись, то ли переволновавшись от лицезрения Бранна, подбегает в угол, толкает щупальцем более темную плитку, и сверху его орошает легким дождичком. Да, ему явно жарко, и он так остывает — вон, сразу из красного становится салатно-зеленым, под успокоительный цвет стен.
Почтительный осьминог опять кружится возле Бранна, подавая то ложечку, то лопаточку с самым различным содержимым, причем подцепляет присосками! Замирает в ожидании ответа, а услышав «Ах!» разной степени восторга, начинает носиться еще быстрее.
Штук десять осьминожек поменьше, тоже зеленые, тоже в колпаках и передничках, стоят в ряд вдоль стены, завешанной всевозможными кухонными приспособлениями, и вежливо молчат, прислушиваясь к разговору.
— О, какая прелесть! «Возьми ксантановую камедь, десять щепоток альгината натрия, пять — хлористого кальция, добавь пыльцы персиковых фей, но не больше, чем в земляной чай с трюфелями», — с придыханием читает Бранн подвешенный на золотой гвоздик листок. — Я смотрю, мистер Октопа, все-таки пробуешь себя в паракулинарии?
Бранн присаживается на корточки, благодарно пожимает щупальца, предварительно ополоснув руку в воде на полу, видно, чтобы не высушить нежную кожу неблагого.
О, мой Дей!
Этот мистер Октопа обвивает пальцы Вороны щупальцами, присасывается присосками, а потом с чпоканьем отрывает, покрываясь золотыми пульсирующими звездами на фиолетовом фоне. Не будь я ящер, если это не поцелуи!
Затем отмирает, кивает довольно несколько раз и тычет в зеленую пену. Бранн, видя тебя, тоже кивает и тоже несколько раз. Пробует с лопаточки, закатывает глаза:
— Это достойно древних богов!
— Странно, что ты тут ничего не намагичил, — говорит Дей, а осьминог, отмерев, недовольно крякает в ответ.
— Ну, была одна идейка, — Бранн смущен более обычного, раз потирает нос двумя руками. — Но никто не захотел включать в меню желе, которое бы тряслось, моргало глазами и причитало: «Я такое вкусное! Я знаю, ты хочешь меня! Съешь, съешь меня поскорее!»
Бр-р-р! Я бы тоже не стал, мой Дей. Хотя мне тут многое из этого есть не хочется. Почти все. Ну и что, что я не ем! Я же сказал — и не хочется!
— Что это? — косится мой Дей на зеленую пену.
— Попробуй, — сует лопатку под нос Бранн.
— Спаржа с миндалем? — фу, мой Дей, как это можно есть! Похоже на мыло. — Вкусно! — волк косит глазом на золотые тарелочки с белой пеной, выстроенные в ряд. — А это взбитые сливки?
Мой Дей, я не знал, что ты сластена!
— Нет, это пшеница разных сортов, — Бранн доволен твоим смущением. — Ну… ужин более… э… — взгляд Вороны затуманивается в поисках подходящего слова, — оригинален, вот я выискивал для тебя что-то попривычнее.
— Чем говорящая яичница?
Мой Дей, что я слышу! Это азарт! Тебе действительно хочется взглянуть на неблагую трапезу во всей красе? Я бы не советовал!
— Чем мороженое со вкусом яичницы, лосось в виде зефира или в должной степени подтухлое яйцо? — отвечает еще более довольный Бранн и поднимает уголки длинных губ. — Думаю, не стоит! Но мы можем быстро поджарить рыбу!
Осьминог наставительно тыкает зеленым щупальцем, показывая, где они эту рыбу собрались жарить. Ну точно неблагие!
— А там вода! — указывает Дей на булькающую жидкость и полную несуразицу.
— Немножко посахарить, и пойдет!
Правильно, мой Дей, лучше не уточнять, как можно жарить на сахарной воде.
— Да-да, я знаю, — отвечает Бранн на кряканье осьминога. — Холодный чай с трюфелями есть всегда. Не думаю, что мой благой друг оценит вкус.
— Бранн, я не трус, — мой Дей, никто и не сомневается. Наоборот, мне бы хотелось, чтобы ты хоть немного думал о безопасности. Ну хоть иногда! Ну, нет так нет, продолжай тут все пробовать. — Но даже я боюсь спросить, из чего этот чай?
— Из говядины, — прищуривается Бранн.
Видно, боится выпустить таких же ошеломленных, как ты, фей. Глотает протянутый одним, самым длинным осьминожьим щупальцем напиток и постанывает:
— Выдерживали неделю? — кивает на радостное крякание с посвистом. — Я предлагал это еще триста лет назад, а меня никто не слушал!.. — теперь в крякании осьминога явственно слышится возмущение. — А, ты тоже предлагал и тебя тоже не слушали, и вот наконец распробовали? Чудесно!
Нам выносят вполне приличный окорок, холодную курицу, тушеные овощи в горшочке. А вот вкус и цвет напитка не поддается описанию. Переливается синим и желтым, меняется, как Хрустальное море, только надеюсь, мой Дей, он не столь ядовит.
Бранн поглощает собранные специально для него всякие пенные и желейные странности.
— М-м-м! Вот чего мне так не хватало на болоте!
Феи в его глазах трепещут от восторга. Неблагой, что с него взять? Мне хлеб с мясом приятнее даже на вид. Мой волк, тебе, видно, тоже. Осторожнее, язык прикусишь! Конечно я помню, что вы толком не ели почти неделю, но так можно сгрызть и тарелку!
Напиток бодрит и веселит одновременно? Точно неблагой. И еще пузырится? Так это же Дом Воздуха, мой Дей! Тут все либо пузырится, либо взрывается, либо летает.