ТЕМНОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ: РОЖДЕНИЕ ПСИ-КОРПУСА
Шрифт:
"Фиона". Голос был сильным и ясным. Она ухватилась за него, понеслась ему навстречу. Он был всем.
"Фиона, я могу спасти тебя. Но ты должна делать то, что я скажу".
"Пожалуйста, вытащите меня отсюда".
"Хорошо. Но сначала ты должна кое-что для меня сделать. Ты должна пообещать, что будешь хорошей девочкой".
"Я обещаю!"
Возникла краткая пауза. (скептицизм, бьющий больно) "Я тебе не верю. Тебе не следует лгать мне, Фиона. Я вернусь, когда ты будешь готова".
И голос исчез, словно его и не было.
Проходили
"Здравствуй, Фиона".
– Пожалуйста, не делайте так больше. Пожалуйста.
"Ты готова быть хорошей девочкой?"
"Я сделаю все, что вы хотите".
"Ты была связана со многими дурными людьми. Человек, которого ты называла дедушкой Манки, – Джек О'Хэннлон – был убийцей. Он воспитал тебя, поэтому ты не можешь отвечать за свои чувства к нему, за преступления, в совершении которых ты участвовала по его воле. Я могу уничтожить все свидетельства. Я хочу быть твоим другом, Фиона, по-настоящему хочу, но ты должна помочь мне".
"Как?"
"Ты многое видела. Ты о многом знаешь. Эти люди – не твои друзья, Фиона. Они преступники и убийцы. В Женеве они заложили бомбу. Они убили много людей".
"Пси-Корпус", ответила она. "Мы бомбили Пси-Корпус…"
Неожиданно в ее голове взорвалось множество образов. Девочка лет тринадцати, большую часть ее лица срезало. Стонущий старик, пытающийся дотянуться до чего-то рукой, которой уже не было. Облако боли, резкой и всеобъемлющей. "Фиона, по-твоему, что такое Пси-Корпус? Злодеи, которых убивает твое отважное героическое подполье? Но это твоя родня. Люди, такие же, как и ты, пытающиеся найти безопасное укрытие, где нормалы не будут ненавидеть их, бояться их, убивать их. И когда они находят такое убежище, что происходит? Еще больше убийств, но на этот раз от рук своих. Вот в чем ты участвовала, Фиона".
Она не хотела, чтобы голос уходил. Она не хотела. Ей не нравилось то, что он говорил, но это было значительно лучше, чем молчание. Ей казалось, что она стоит на краю пропасти, и внизу нет ничего. Только голос удерживал ее от страшного падения.
"Вы лжете", сказала она. "Вы лжете. Пси-Корпус – это рабство".
Чужой разум обрушился на нее резко и мощно – это была самая сильная и жестокая атака, которую ей пришлось испытать. На мгновение она едва не подчинилась, но Манки хорошо подготовил ее. Сильным ударом она начала выталкивать разум-захватчик – дюйм за дюймом, затем ярд за ярдом, создала сначала невысокий барьер, а потом построила стены, которые окружили ее. Плача, она прикоснулась к небу своего крошечного мирка, пытаясь доказать себе, что она реальна, и почти сдаваясь.
Больше всего она боялась, что сдастся.
Она снова заснула, и голос вернулся. Ее стены поднялись сами, разбудив ее. Как только она задремала, голос вернулся. Он продвигался вперед, все дальше и дальше, пока что-то внутри нее не взорвалось и не выпрыгнуло наружу – бич, клинок, – и она ощутила удовлетворение, услышав вопль боли.
И ненадолго ее оставили в покое.
А потом – настолько слабо, что она поначалу подумала, то сама создала его, – она услышала другой голос. Осознав,
Все еще переполненная подозрениями, она игнорировала его так долго, как могла, но затем снова высунулась наружу.
"Ты кто?" спросила она.
"Кто? Кто?"
"Так ты попугай?"
(что-то, похожее на смех) "Нет. Я пленник вроде тебя. В крошечном ящике. Я был здесь…"
Голос ослаб, угасая в ее разуме, как свеча на сквозняке. Она укрыла его.
"Меня зовут Фиона".
"Я – Мэтт. Мэттью. (пауза) Кажется, я теряю рассудок. Наверное, я тебя придумал".
"Может, это я придумала тебя".
(пауза) "Мы должны разрешить эту проблему, верно?" сказал Мэттью. "Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю".
"Это ничего не докажет. Декарт сказал…"
"Пожалуйста, без философии. Какой-то мертвый француз, пытающийся доказать, что мы нереальны, – это последнее, что нам нужно".
"Может, ты еще один из этих бандитов из Пси-Корпуса. Что ты об этом думаешь?"
"Мог быть. Или я – это ты, а ты – это я. Может. Мы оба безумны. Но я знаю только, что теперь мне лучше".
"Мне тоже. Я… Мэттью? Мэттью?"
Но он исчез.
"Фиона?"
"Где ты был?" – гневно спросила она.
"Меня пытались просканировать. Кажется, я потерял сознание".
"Ты даже слабее, чем раньше".
"Я в порядке. Я просто беспокоился, что они… что они узнают о нас".
"Ты имеешь в виду ту дикую ночь, что мы провели на пляже в Санта Круз?"
(смех) "Черт, я хочу узнать об этом поподробнее".
"Ты встретил меня на вечеринке", начала она. "Она была скучной. У хозяина была мерзкая маленькая собачонка, и он пытался заставить нас смотреть на фокусы…"
"… и мы пошли на карнавал, отрывались по полной, пока не заметили гнома и великана, следовавших за нами…"
"…но мы оторвались от них, и когда погоня прекратилась, мы оказались на пляже, я так замерзла, что ты отдал мне пиджак…"
"На самом деле это был свитер. Тогда ты сказала мне, какой я большой и сильный, и спросила, купался ли я когда-нибудь в Тихом…"
"Эй, притормози, дружище", сказала Фиона. "Я не собираюсь заходить так далеко в первой фантазии. Соберись".
"Прости. Что если мы просто гуляли, держась за руки, и любовались морскими звездами?"
"Лучше. Значительно лучше".
"Потом мы могли вернуться ко мне…"
"И съесть пиццу. Боже, я бы съела пиццу. И выпила бы пива".
На следующий день другой голос вернулся, но она заткнула его. Он не был ей нужен, как раньше. И что более важно, она не хотела открыть им даже щелочку, чтобы они проведали о Мэттью. Было ясно, что ее тюремщики совершили серьезную ошибку: они приложили много усилий для ее изоляции, чтобы она могла контактировать лишь с ними. Они недооценили ее или Мэттью, или обоих.