Темное сердце Лондона
Шрифт:
— Кстати, насчёт таких путешествий, — тут же уцепилась Джоанна. — У вас есть машина времени?
— Ну зачем же так примитивно, — усмехнулся Коллекционер. — У меня, конечно, есть небольшая коллекция машин в стиле рококо, но… Нет, к путешествиям у меня особый дар. Здесь у многих есть дар. Наш милый Джон находит вещи. Эдди убивает бритвой, которую невозможно увидеть… а я перемещаюсь во времени. Именно так я добыл кое-какие прелестные вещички. Спешу ответить на ваш следующий вопрос. Нет, я не беру пассажиров. Как ты сюда попал, Джон?
— Через провал во времени, — признался я. — Я как раз шёл к его границе,
— Ты ведь не так давно покинул Тёмную Сторону, — напомнил Коллекционер. — Покинул в спешке, божась, что никогда больше не вернёшься. Следует ли понимать так, что ты всё-таки вернулся?
— Через пять лет после своего ухода, — не стал отпираться я. — Да, вернулся, но моё отношение к Тёмной Стороне не улучшилось.
— Не скажу, что это меня удивляет. — Коллекционер ухмыльнулся каким-то своим мыслям. — Ах, сколько же здесь красоток, даже не знаю, с какой начать! Жду не дождусь, когда притащу их на свой склад и приколю булавками к стенду!
Джоанна фыркнула:
— Надеюсь, вы захватили достаточно большую морилку.
Насекомые так и кишели вокруг, их усики двигались подозрительно быстро. Я решил перейти к делу.
— Послушай, Коллекционер, Эдди утверждает, что с тех пор, как я покинул Тёмную Сторону, прошло всего восемьдесят два года, но город выглядит куда старше. Не знаешь почему?
Коллекционер развёл руками.
— Будущее поливариантно, и вариантов этих столько же, сколько временных линий. Это всего лишь одна из возможностей. Чтобы успокоить тебя, скажу: подобное будущее вовсе не неизбежно.
— Но ты прекрасно с ним знаком, раз пришёл сюда, — настаивал я. — И про насекомых ты знал. Расскажи мне, в чём дело, Коллекционер, а то я могу рассердиться.
Тот продолжал улыбаться фальшивой самодовольной улыбкой.
— Я бы на твоём месте оставил угрозы, Джон. Ты даже не представляешь всей опасности своего положения. Ты прав, я изучил этих насекомых с безопасного расстояния. Я знаю, почему они так интересуются людьми. Я даже знаю, почему они не убили тебя сразу. Боюсь, причина тебе не понравится, но что возьмёшь с насекомых! Такой примитивный мозг — ни страха, ни угрызений совести, ни каких-либо других чувств. Их заботит исключительно выживание. Я восхищаюсь их беспощадностью, простотой и непреклонностью.
— У тебя всегда были странные вкусы, — заметил я. — Переходи к делу.
Мне показалось, что насекомые потихоньку приближаются.
— Ты никогда не умел учиться, — разглагольствовал Коллекционер. — Насекомые откладывают свои яйца в живые тела. Причём предпочитают тела не насекомых. Яйца растут и развиваются внутри этих тел, превращаются в личинок и прогрызают себе путь на свободу. Носителю, конечно, неприятно, но… Насекомые не знают совести и сострадания. Однако в этом будущем остались только шестиногие твари. Поэтому им ничего другого не оставалось, кроме как откладывать яйца в беднягу, который стоит с тобой рядом. Уже восемьдесят два года в бессмертном теле Эдди Бритвы выводятся всё новые и новые поколения насекомых. Внутрь откладываются яйца, личинки прогрызают себе путь наружу. Весьма неприятно для Эдди, его съедают заживо снова и снова, хотя… он мне никогда не нравился.
Я не смотрел на Эдди. Ему ни к чему было видеть тот ужас, который я испытывал
В этот миг я чувствовал такую ярость, что, будь я побольше ростом, передавил бы всех шестиногих!
— Ну а теперь здесь появились ещё ты и твоя дама, — продолжал объяснять Коллекционер. — Вы — новые тела для продолжения рода. Вы не продержитесь так долго, как продержался Эдди, но уверен, насекомые постараются использовать вас на полную катушку, пока вы живы. Я мог бы помочь вам бежать, но, если честно, ты тоже никогда мне не нравился, Джон.
Эдди Бритва вдруг закричал, его спина выгнулась, все тело забилось в судорогах. Я схватил его за плечи, но конвульсии были такими сильными, что удержать его я не смог. Он повалился на землю и стиснул зубы, чтобы снова не закричать, но из глаз его невольно полились слёзы. Я опустился на колени рядом. Теперь я знал, что происходит, и даже не шелохнулся, когда сотни маленьких насекомых размером с большой палец начали выползать из бьющегося тела. У чёрных мягких хлюпающих существ были острые, как бритва, зубы, они деловито прогрызали себе путь наружу, выползая даже из глаз. Пальто впитывало кровь.
Джоанна рухнула на одно колено — её стошнило, но она всё равно не выпустила зажигалку.
Я хватал личинок обеими руками и давил; их внутренности текли по моим рукам, но тварей было слишком много.
— Что я могу сделать? — в отчаянии спросил я Эдди, но он меня не слышал.
— Ты можешь сделать только одно, — рассудил Коллекционер. — Убей его. Избавь от вечных мук, если, конечно, сумеешь. Всё-таки это не кто иной, как Эдди Бритва, и он не может умереть. Посмотри на него внимательно, Джон. Едва кончится бензин в зажигалке, они набросятся на вас, и с вами будет происходить то же самое, пока вы живы…
Я не стал отвечать на эти злорадные реплики, а сконцентрировал свой дар. Если существует хоть что-то, способное убить Эдди Бритву и принести ему покой, я это найду. Ответ пришёл быстро. Единственное, что может убить Эдди, — его собственная бритва. Но это оружие никто никогда не видел. Я знал, что Эдди вряд ли прячет его в кармане, иначе он давно бы уже воспользовался им сам. Насекомые тоже не могли уничтожить этот предмет. Эдди и бритва связаны вечным соглашением, которое может разорвать только Господь. Я искал изо всех сил — и наконец всё же нашёл оружие там, куда его сунули насекомые, чтобы Эдди не смог его достать. Они запрятали бритву глубоко в его теле, во внутренностях.
Я действовал чисто инстинктивно, моё сознание в этом не участвовало. Я просунул руку в одну из ран, проделанных личинками, расширил её и засунул руку поглубже, не обращая внимания на крики несчастного. Я навалился на бьющегося Эдди, прижимая его к земле.
Джоанну по-прежнему рвало, но она не могла отвести от нас глаз. Моя рука была в крови по локоть, когда я наконец нащупал перламутровую рукоятку старомодной опасной бритвы. Эдди вопил как безумный, пока я вытаскивал её. Кровь лилась и с моей руки, и с добычи, Эдди дрожал, но перестал кричать, теперь он только негромко стонал. Когда я раскрыл бритву и приставил к его горлу, в глазах его я увидел благодарность.