Темное солнце
Шрифт:
Неожиданно для самого себя Дейв обнял ее и прижал к себе, а затем поспешно отступил на шаг.
Девушка пристально посмотрела ему в глаза. – Вижу, ты рад! Не хотел со мной расставаться?
– Мы уже долго путешествуем вместе и успели привыкнуть друг к другу... хоть ты и ворчишь иногда, и обижаешься... но я к тебе привык...
– Как к своей кошке? Или собаке?
Дейв развел руками. – Ты же сама знаешь...
– Нет, не знаю!
Она отвернулась, расправила плечи и зашагала прочь, скрывая слезы.
Дейв ощутил комок в горле. Кажется, он снова ее обидел. С другой стороны, нельзя забывать, что он имеет дело с женщиной без души. Но странное дело – когда ее обнимаешь, не чувствуется никакого отличия от обычной женщины. Да он и сам давно лишился своей души. О какой логике может идти речь в такой ситуации?
Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, он отправился на поиски Слуша и застал его в компании йотля. Они что-то обсуждали, склонившись над Изумрудом предвидения
– Мы с Ваной решили отправиться с вами, – прервал их беседу Дейв.
Йотль расхохотался своим лающим смехом. Слуш весело загудел.
– Хузисст учится пользоваться Изумрудом, – пояснил он. – Пока что ему удается получать ответы только на самые простые вопросы, но он учится. Минуту назад он как раз спросил у камня, что решите вы с Ваной, и камень сообщил, что вы пойдете с нами. И тут появляешься ты!
В глубине Изумруда колыхались причудливые разноцветные письмена, незнакомые Дейву. Забавная игрушка, подумал юноша. Но она не помогла ведьме и не поможет нам.
– По словам Фирш, в Блестящем Доме Бессчетных Комнат растут тысячи тысяч таких изумрудов, – сказал йотль, – а также тысячи других камней, каждый со своими способностями. Мне бы хоть по одному камню каждого вида! Я стал бы самым могущественным колдуном в мире.
– Чтобы вырубить эти камни, нужен инструмент из металла Древних, – сказал арчкерри. – У Фирш был такой, но ее подгонял страх перед Шемибоб, поэтому она решилась добыть только один изумруд.
– Это очень интересно, – сказал Дейв. – Но я думал… я думал, вы обрадуетесь, когда узнаете, что мы решили идти с вами.
– Чего ты ожидал? – усмехнулся Хузисст. –Мы что, должны запрыгать от радости?
– Я ощущаю радость, – сказал арчкерри. – Я испытываю чувство удовлетворения от общения с тобой. Кроме того, я нахожу твое поведение в стрессовых ситуациях крайне решительным и уместно агрессивным.
– «Испытываю чувство удовлетворения»? – передразнил Дейв. – Я был уверен, что все арчкерри – столпы чистого разума, свободные от всяких чувств.
– Что за нелепость? Любое существо, наделенное нервной системой, испытывает чувства и эмоции. Примитивным организмам доступны только элементарные эмоции, такие как страх и агрессия. Но по ходу эволюции чувства становятся все разнообразнее, все сложнее, все тоньше…
Насколько я могу судить, разум без эмоций вовсе не способен существовать. Разум – это не только чистая логика. Кроме того, существуют различные категории логики, как и разные виды эмоций. Многие чувства арчкерри недоступны людям; кроме того, мы более эффективно пользуемся своим разумом. Но если ваш род не погибнет вместе с этой вселенной, то у вас появится шанс подняться до нашего уровня и избавиться наконец от своей тяги к разрушению и саморазрушению.
Человеческий род длится на Земле уже невообразимо долго, но за все эти эпохи люди почти не изменились, поскольку не испытывают нужды приспосабливаться к новым условиям. Вы, как тараканы, муравьи и крысы, легко адаптируетесь к любой среде.
Но, построив свою великую цивилизацию, люди так и не победили болезни тела и разума. Вы завоевали множество народов, но на их место пришли новые, а вы так и не избавились от жадности, зависти, нелогичности и эмоциональной несдержанности.
И вот уже близится конец света, а вы опять регрессировали до полудикого состояния, и у вас уже нет времени возродить свое величие, и долгая, долгая история человечества подходит к своему закату. Есть ли в этом какой-либо высший смысл? Вряд ли. Вселенная – это всего лишь сложно устроенная машина для выполнения неумолимых законов физики.
С другой стороны, нельзя сбрасывать со счетов гипотезу, что вселенная все же имеет конечный смысл своего существования, интеллектуальный или же чувственный. Вопрос в том, каков этот смысл?
Но если все происходящее во вселенной имеет чувственную первопричину, и именно в ней, а не в продлении своей жизни, заключен смысл существования всех сапиенсов, то люди в своем развитии стоят выше нас. Это ужасная, отталкивающая гипотеза, но я не имею права ее игнорировать.
Я твердо знаю – нет, я убежден! – что на любой вопрос всегда существует свой ответ. Если это не так, то мироздание состоит из набора нерешаемых уравнений, что противно моему научному складу ума. С другой стороны, возможно, вся вселенная является одним огромным нерешаемым уравнением. Не исключено, что именно это отсутствие однозначного решения и позволяет существовать пространству и времени!
Понимаю ли я, о чем говорю? Не уверен. У меня от таких рассуждений болит голова, но мне приятно ощущать эту боль.
Йотль давно потерял интерес к беседе и отправился по своим делам. Дейв слушал как завороженный, хотя и не понимал ни слова. Наконец Слуш выговорился, и они перешли к обсуждению насущных вопросов, а именно, как им добраться до владений Шемибоб.
Дейв объявил общее собрание, на которое позвал даже рабов, хотя им и не позволялось высказывать свое мнение вслух. В итоге было решено двигаться вдоль берега. Путь напрямик через джунгли был намного короче, но тяжелее и опаснее; кроме того, в джунглях легко было сбиться с дороги.
– Если мы будем двигаться параллельно береговой линии, – сказал Слуш, – то со временем обогнем материк и достигнем точки, где Драгоценная Пустыня выходит к океану. А оттуда слепая ведьма выведет нас к Дому Шемибоб.
– Невозможно! – пронзительно вскричала Фирш. – Я никогда не была в этой части Пустыни. Я не найду дороги! Более того, я даже не уверена, что узнаю те места, через которые лежал мой путь к свободе, ведь я много ночей бежала в ужасе, не разбирая пути. И еще вы забываете, что Пустыня растет не только вширь, но и вверх. За эти годы вся местность, которую я когда-то знала, изменилась до неузнаваемости.