Темное солнце
Шрифт:
– Интересно, почему камни так активно разрастаются, – пробормотал себе под нос Слуш.
Восстановив запасы сил, путники собрались и двинулись дальше. К этому времени Темный Зверь вновь поднялся над горизонтом, закрыв полнеба.
Десять ночей прошли без происшествий, а на одиннадцатый переход они наткнулись на деревню, стоящую на самом берегу, и обошли ее стороной. На двадцатый день Дейв обнаружил впереди Дом Древних, лежащий на боку. Основание Дома скрывалось в джунглях, а верхняя часть перегораживала пляж. Прячась за деревьями, Дейв подкрался к самому Дому и рассмотрел его обитателей.
– Это не люди, – сказал он. – Они еще более странные на вид, чем Хузисст.
– Я не странный! – прорычал йотль. –Лучше на себя посмотри.
– Это цимманбул, – сказал Слуш, выслушав рассказ Дейва. – Я несколько раз сталкивался с ними. Одни их племена были миролюбивые, а другие исключительно кровожадные. Нам следует обойти их земли стороной. Не стоит испытывать судьбу.
Вскоре они натолкнулись на очередную деревню цимманбул. За бревенчатым палисадом виднелись круглые бамбуковые хижины с заостренными крышами, крытыми травой. Обитатели этого поселения, как и первых двух, были увлечены рыбной ловлей, и путники легко миновали его незамеченными.
На подходах к четвертой деревне они едва не столкнулись с группой охотников цимманбул, тащивших из леса тушу оленя. Путники немедленно укрылись в кустах и стали ждать, пока те пройдут мимо.
Все цимманбул были очень высокого роста, не менее чем на голову выше Дейва. Их гладкая кожа была темно-серого, почти угольного оттенка; вдоль боков до самых коленей тянулись белые полосы. Формой тела они походили на людей, если не считать перепонки между вытянутыми пальцами. Головы их были необычно крупные, а выразительные черты лица одновременно напоминали собачьи и рыбьи. Выпуклый лоб говорил о развитом интеллекте. Невероятно широкий рот тянулся буквально от уха до уха. Небольшие уши, похожие на людские, нелепо смотрелись на огромной безволосой голове.
На макушке у каждого цимманбул торчал гребневидный нарост, похожий на пару уродливых губ, беспрерывно шевелящихся, словно шепчущих что-то. При виде их у Дейва по спине побежали мурашки. Слуш пояснил, что это отверстия, через которые цимманбул дышат.
Охотники переговаривались коротким резким попискиванием. Когда они разевали пасть, во рту виднелся белый, как рыбье брюхо, язык и острые иглы зубов.
– Когда-то у них была развитая цивилизация в глубинах океана, – отметил Слуш. – Их города стояли на морском дне или плавали по волнам. В ту эпоху они жили в мире с людьми, но после катастрофы вернулись к дикому образу жизни.
Темный Зверь неутомимо полз по небосводу; путники же были вынуждены то и дело останавливаться на отдых. Время от времени им приходилось прятаться или убегать от воинственно настроенных людей, йотлей, цимманбул, жуков или муравьев. Однажды, переправляясь через реку, они натолкнулись на огромную вереницу ядовитых змей, упорно ползущих к своей неведомой цели.
Время от времени земля под их ногами начинала дрожать и ходить ходуном, а иногда прямо перед ними разверзались трещины.
Дорогу им перегораживали стволы гигантских деревьев, выкорчеванных бурей; их хлестали яростные ливни; один раз молния ударила в землю совсем рядом с Хузисстом, после чего тот целый день ходил оглушенный и ничего не соображал. Впрочем, Дейв уверял, что йотль совсем не изменился.
Однажды поднялся ледяной ветер, какого Дейв никогда раньше не встречал; ему вспомнились рассказы стариков о холодном урагане, обрушившемся на племя еще до его рождения. Затем с неба посыпались тяжелые куски льда, которые без сомнения поубивали бы путников, не успей они укрыться в летающей машине.
Зачастую отвесные утесы подступали к самой воде, и тогда им приходилось карабраться по скалам.
В этих тяготах дети Фирш и двое уцелевших рабов закалились и окрепли, хотя Джейди по-прежнему хныкал и сетовал на судьбу. Со временем Дейву надоело это непрекращающееся брюзжание, и он пригрозил сыновьям ведьмы, что если те не замолкнут, он заставит их тащить куб. Тогда они перешли на свой язык, на котором Дейв не понимал ни слова.
Спустя долгое время Слуш заявил, что по его оценке они преодолели уже четыре тысячи миль вдоль побережья, но до границы владений Шемибоб осталось еще три тысячи миль. Новость оставила всех равнодушными, поскольку никто не понимал, много это или мало.
Тем временем Дейв, устав от одиночества, начал добиваться близости с Тишдом. Рабыня всякий раз отказывала ему, отчего он постоянно был раздражен и чувствовал себя униженным.
– Мы с тобой можем делить еду и кров, – сказала однажды она, – но в кусты я с тобой не пойду. Дело не в тебе; ты симпатичный, хоть и дикарь. Но я… я просто не могу. С человеком без яйца души? Нет, не могу.
Дейву в этот момент хотелось ее ударить, но он сдержал себя.
– Что за нелепость? Ты же спала с сыновьями Фирш, а у них тоже нет яиц души!
– Я была у них в рабстве, мне приходилось подчиняться их желаниям. То, что они со мной проделывали, было отвратительно… как правило. Но теперь я свободная женщина, а вы все можете пососать шикрок!
Дейв в гневе удалился. Этой ночью осознание своей неполноценности мучало его с особой силой.
Очевидно, Тишдом вскоре проболталась Ване об этой беседе. На следующий день та первая заговорила с Дейвом. В ее глазах вместо ожидаемого презрения читалось сочувствие.
– Теперь ты понимаешь, что я испытала после того разговора? Я сама так же ужасно себя чувствовала, когда Шлип мне отказал. Подумать только! Раб! Отказал мне!
– Я рад, что не родился человеком, – сказал Слуш, когда до него дошла эта новость. – Впрочем, родись я человеком, это был бы уже не я. Моя уникальная личность столь же обусловлена особенностями тела, сколь и свойствами разума. Сущность, которую вы называете «душой», неразрывно связана с плотью и кровью… но в данном случае вернее будет сказать, с листьями и соком.