Темное солнце
Шрифт:
Врата все это время продолжали двигаться по дуге, медленно разворачиваясь.
Однажды Слуш, задыхаясь и сопя, ворвался в лагерь. – Я только что взглянул на врата с обратной стороны, – взволнованно прогудел он. – Они абсолютно невидимы! Их можно заметить, только когда они повернуты к тебе лицом.
– И что? –пожала плечами Вана.
– И то, что мы в своих странствиях могли пройти мимо множества подобных врат, не заметив их, потому что они были повернуты не той стороной. Более того, такая ситуация может повториться в любой момент, и мы не можем с этим ничего поделать. Я крайне обескуражен.
Вежливо дослушав его, Дейв с Ваной отправились строить свою лодку. Вопросы поиска врат их нисколько не интересовали; заставить их пройти через сияющий портал можно было бы только под угрозой смерти. На этот раз они твердо собирались построить для себя одно каноэ и уплыть на нем с острова, а остальные пускай выбираются отсюда как хотят.
В свободное от сна, еды, охоты и работы время они выходили на выступающий в море мыс, наблюдали, как живые корабли ходят зигзагом против ветра, и старались запомнить их маневры.
Однажды к ним присоединился Слуш.
– Белые слизни, которые копошатся на палубе – это на самом деле личинки кораблей, – сказал он. – Со временем они превращаются в крошечные лодочки, покидают мать и отправляются в самостоятельное плавание. По мере созревания они растут в размерах; самцы начинают сражаться между собой, а победителю приходится догонять убегающих самок, тем самым демонстрируя свою быстроту и маневренность. После спаривания самка откладывает яйца, из которых вылупляются крошечные слизни, и цикл воспроизводства начинается заново.
– Но как они ухитряются спариваться? – изумленно спросила Вана.
– У меня имеются три теории, отвечающие на твой вопрос.
Постепенно Слуш перевел разговор на таракормы, которых он называл «кораблями неба» и сравнивал с океанскими живыми кораблями, несмотря на то, что между хищным водоплавающим зверем и колонией вирусов не было ничего общего. Впрочем, арчкерри считал, что таракормы стоят на эволюционной лестнице выше своих морских братьев.
– Последние эпохи земной истории характерны невиданным разнообразием созданий живой природы – или, если угодно, Творца. Полагаю, появление такого множества различных видов можно объяснить естественным стремлением живой природы пережить конец света. Даже в животных, никогда за всю историю не обладавших заметным интеллектом, сейчас пробуждается искра разума. Взять, например, нашего йотля: его предки не так давно бегали на четвереньках, и невозможно было поверить, что у этого вида вскоре возникнут противопоставленные пальцы, увеличится объем мозга и разовьется прямохождение. Невероятно, но факт. К сожалению, хоть у йотлей и возникло сознание и разум, в историческом масштабе это произошло слишком поздно, чтобы с помощью этого разума выдумать способ избегнуть конца света.
Впрочем, людская история несоизмеримо древнее, а толку от этого все равно нет. Хотя допускаю, что здесь я могу и ошибаться.
Рассмотрим теперь цимманбул, которые произошли от разумных морских животных. Интеллектом они не уступали первобытным людям, но рыбоподобная анатомия до недавнего времени сковывала их, не позволяя освоить работу с инструментами.
Теперь обратите внимание на арчкерри. Мы произошли от растений, хотя и не самостоятельно, а с помощью человека. В свое время люди помогли многим видам, включая арчкерри и цимманбул, обрести разум. Как бы то ни было, мы – единственные растения, сделавшие шаг к разуму, последняя надежда растительного царства перед лицом грядущей катастрофы.
Мир полон разумных животных, многих из которых мы еще можем встретить в своих странствиях. Но других разумных растений, кроме нас, не существует, и, насколько мне известно, разумных минералов не возникло вовсе. Впрочем, я не претендую на всезнание, хотя многие и приписывают мне эту черту.
И вот мы переходим к таракормам, вершине эволюции среди вирусов, которые нельзя отнести ни к живой, ни к мертвой природе. Насколько мы можем судить, они лишены как разума, так и сознания, и тем не менее, с высокой вероятностью им удастся выжить при катаклизме, в котором погибнет все сущее. Простите, я перефразирую – неживая материя нашей вселенной, разумеется, не погибнет, а лишь изменит свою форму и сольется в один громадный огненный шар.
Но ничто не мешает таракормам перейти от воздухоплавания к межпланетным путешествиям и тем самым спастись! Не исключено, что эволюция уже создала первые образцы космических таракормов, которые сейчас покидают нашу планету и отправляются в межзвездные просторы, ловя раскинутыми парусами свет умирающей вселенной, уходя все дальше и дальше в абсолютную пустоту… впрочем, я не уверен, что такая абстракция, как «абсолютная пустота», может реально существовать.
А когда наступит время большого взрыва и рождения новой вселенной, мощнейшая вспышка света отбросит эти таракормы еще дальше от разлетающихся осколков огненного шара. Пройдет время, эти раскаленные осколки удалятся друг от друга на огромное расстояние и начнут превращаться в звезды и планеты. Тогда таракормы приблизятся к ним, отыщут миры, где имеется воздух и вода, рассыплются в прах и облаком отдельных вирусов осядут на землю.
Так бесчисленное число таракормов засеет бесчисленное число планет семенами жизни. Я уверен, на каждой обитаемой планете во вселенной сейчас зарождаются свои таракормы. Те из них, кому удастся вернуться из черных глубин космоса, как я уже сказал, распадутся на отдельные вирусы и дадут начало новой жизни на новых планетах, микроскопическим одноклеточным, из которых со временем возникнут растения и животные. Когда-то Древние считали, что жизнь самозародилась в первичном бульоне первобытных морей – но это неверно! Первые клетки произошли от вирусов и им подобных мельчайших существ, не живых и не мертвых.
Возможно, этот процесс повторяется с тех самых пор, как в огненной вспышке вылупилась из яйца самая первая вселенная. Миры рождаются, разбегаются, вновь сталкиваются, гибнут в огне, взрыв порождает новые миры, которые снова разбегаются, сталкиваются и гибнут, и этот цикл длится вечно. Но искра жизни всякий раз продолжает тлеть, кочуя из вселенной во вселенную на борту полуживых, полумертвых таракормов.
Нельзя также забывать и про непредсказуемые врата между мирами, порожденные растущей плотностью материи в сжимающихся вселенных, – добавил кентавр. – Возможно, через них живые существа также переселяются в новые миры…
Дейв с Ваной не поверили ни одному слову арчкерри, но были потрясены мощью его фантазии.
– Хорошо, – сказал Дейв, – но как все это касается лично меня? Люди не живут так долго, как таракормы, а на врата я даже взглянуть боюсь. Что если они вовсе не ведут в молодую вселенную? Кроме того, меня не привлекает жизнь в неведомом мире, без яйца моей души, без родного племени, без друзей и близких, в вечном одиночестве. Нет! Нам с тобой больше не по пути. Я вернусь домой, проживу свою жизнь, как подобает мужчине, и достойно встречу смерть, когда придет мой срок.