Тёмное солнце
Шрифт:
– Поговори с ним, Спента, скажи, что мы не военный звездолёт и занимаемся захоронением организмов с генной опасностью.
Спента старается не смотреть в глаза прекрасному, как бог, мужчине и на языке мира Гвал говорит стандартное приветствие. Улыбка сползает с лица гостя, и он рычит, обнажив белые клыки, лик его становится скорее похож на демона, чем на человека, и столько боли, злости и ненависти в этом взгляде, что контийцы невольно отходят от стекла толщиной в два локтя, что отделяют их от ужасной находки. Они понимают, что, возможно, их первоначальные оценки поверхностны и красавец
– Что он говорит? – Командир готов отдать приказ пустить усыпляющий газ, но медлит, его рациональность нестабильна, мысли путаются, то от ужаса, то от любопытства.
– Я вряд ли смогу перевести, – дрожит малышка Спента, – это похоже на грязную ругань, на которой никто в Живом космосе не изъясняется.
– Постарайся, дитя, хотя бы приблизительный смысл.
– Его интересует демон Ашма, которым он желает завладеть. Если мы вскоре не исполним эти пожелания, то нас ждёт ужасная смерть.
Командир в замешательстве, переглядывается с первым помощником, но слова гостя не соотносятся с его действиями: тот мягко бьёт кулаком в нетерпении по стеклу, и так беспомощен, что вряд ли может угрожать.
– Возможно, это последствия кислородного голодания, – пожимает плечами помощник, – хотя его клыки довольно агрессивны.
– Ладно, спроси его, пожалуйста, кто такой Ашма, – просит командир.
Спента спрашивает, но ответа нет, и она сама говорит:
– Я думаю, речь идёт о генном монстре, тёмном существе, которое находится у вас в контейнере и которое должно быть захоронено на орбите планеты.
– Ересь, – потрясён командир, – переведи: монстр заражён и опасен для любого гуманоида, он проник из тёмных вселенных и подлежит немедленному уничтожению. Кстати, пора запускать процесс.
Как только Спента переводит слова, гость меняется так, что его недобрые намерения теперь очевидны: он взлетает, сбрасывая золотую ткань, тело его наливается силой, и мышцы увеличиваются в несколько раз, по лицу блуждают мрачные тени, клыки обнажены. Пришелец теперь похож на животное, и в глазах его лишь агрессия.
– Плохо, очень плохо, – плачет юная Спента, – он концентрирует силу, и это ужасная сила, спасайтесь, бегите в хвост звездолёта, иначе…
Но она не успевает договорить, гость выпускает из центра живота ударную волну, которая разбивает стекло и разрывает обшивку звездолёта. Контийцы застывают в ужасе, но понимают, что сделать ничего нельзя. Кто-то из них в оставшиеся мгновения жизни молит Некроникуса быть милосердным и подарить лёгкую смерть, кто-то погружён в ступор, но все в целом они совершенно бессильны. А потом убийственный космос проникает на корабль, и волны смерти разрывают тела недальновидных гуманоидов из мира Конт. Им, верившим в железную логику, нет прощения, и им нет оправдания.
– Ты останешься жива, пророчица, чтобы рассказать о боге, который пришёл в мир, – говорит гость на чистом контийском и прикасается один раз к телу юной Спенты. Она сразу старится на сто циклов и выглядит теперь, как древняя старуха. – Я дарю тебе тысячу циклов жизни в этом жалком теле, но ты будешь последней, кто видел моё лицо, – и он прикасается к ней ещё раз, после чего Спента слепнет, и глаза вытекают на сморщенную грудь.
Затем он сжимает золотую материю, что укрывала его тело, и лепит из нее маску, которую надевает на лицо. Маска столь прекрасна, что не похожа на творение смертных. Кажется, её уронили в этот мир сами боги.
– Расскажи всем, пророчица: моё имя Акрофетис, что значит рождённый Акрофетом, и вскоре я буду править всем Живым космосом.
Он идёт по коридору, где уже поселился космический вакуум и идти практически невозможно, навстречу ему вырывается ужасное существо из тёмных вселенных – отвратительный монстр, которого контийцы считали заразным мутантом. Монстр решительно настроен пожевать мяса гуманоидов и испить их сладкой крови, но когда он видит юного Акрофетиса, то падает ниц, с трудом сгибая свои короткие лапы, и шерсть встаёт дыбом на его уродливой спине.
Человек запрыгивает на спину монстра и больно бьёт его пятками в бок, монстр ревёт, как сам Некроникус, но хватка седока не ослабевает, и демон Ашма, король тёмной вселенной, делается мягким и покорным, ибо не может больше терпеть унизительную боль. И тогда человек вытягивает из него большую часть тёмной энергии, поглощая силу центром живота. Покорный и несмелый, Ашма ползёт следом за своим господином, и вдвоём они покидают звездолёт контийцев, прыгнув в открытый космос, а звездолёт на автопилоте берёт курс на обратный путь…
Только Спента воет в ужасе, не смея дальше жить и не имея возможности умереть, неся в себе самый отвратительный и великий одновременно груз пророчества, пророчества о сыне Акрофета, проклятого бога, что явился в Дальние миры, чтобы стать их богом.
Глава 3
Миры Дальней волны, планета Гвал
Это самая высокая гора в мире Гвал, и её вершина ввинчена в зелёное небо, как штопор. Она так высока, что обычным взглядом нельзя её полностью увидеть. На вершине есть небольшая пещера, холодная, как объятия Некроникуса; она такая маленькая, что там едва поместятся три гуманоида. И не было бы никому дела до той холодной горы, если бы светлая Спента, великая пророчица, не поселилась в ней пять циклов назад. Во втором эоне мрака, что назван Аста Деусом последним для Дальних миров, так мало чудес и так много бессмысленных войн, что Спента здесь – единственное волшебное существо.
Её пророчества сбываются с удивительной точностью, армии проигрывают именно так, как она вещает; любовь приходит именно тогда, когда сказала Спента; даже смерть случается точно в назначенный пророчицей час. Потому очередь к ней не уменьшается уже ровно пять циклов. Каждый, кто стоит у подножия горы, готов ждать бесконечно и с радостью отдаст последнее, чтобы узнать свою судьбу.
Контийский совет много раз объявлял пророчество ересью, а Спенту – мутантом и шпионом из тёмных вселенных, но никто не осмеливается арестовать старую женщину, а те, кто верят в иррациональное, готовы ждать несколько циклов, чтобы совершить восхождение на вершину горы и услышать слова истины.