Тёмное солнце
Шрифт:
Но в тот момент Дейв был слишком потрясен и подавлен, чтобы спокойно размышлять о происшедшем. Он даже не задался вопросом, зачем кому-то понадобилось похищать его хрустальное яйцо.
В его племени было принято с самого младенчества носить свое яйцо души на груди, снимая только для замены истершегося шнурка. Ни один человек по доброй воле не расставался с ним ни на минуту. Когда член племени умирал, яйцо хоронили вместе с ним.
Потерять яйцо означало потерять свою душу.
Дейв фактически превратился в живого мертвеца. Если он попытается вернуться в свое племя, охотники возьмутся за оружие и прогонят его обратно в джунгли. Теперь он обречен до самой смерти скитаться по лесам, в одиночестве, отринутый друзьями и врагами. Любой будет вправе убить его, но никто не заберет его голову в качестве трофея — ведь голова человека без души не имеет ценности. Его тело просто закопают в лесу, чтобы его дух не вернулся мстить своим убийцам.
В племени ходили страшные истории про людей, чье яйцо похитил соперник или отвергнутая женщина. Только страшная ненависть, затмевающая разум, могла толкнуть человека на это черное дело. Если похитителя удавалось изобличить, его немедленно предавали лютой смерти.
Такие истории всегда заканчивались тем, что несчастный, лишившийся своего яйца, уходил из племени, скитался по джунглям и оплакивал свою судьбу, а через несколько ночей умирал.
Оглушенный внезапным ударом судьбы, Дейв опустился на корточки и зарыдал. Джум скулил и нежно пихал его носом, но хозяин словно не замечал его.
Доев крысу, Эджип вернулась в комнату и была сильно озадачена происходящим.
Дейв долго, долго сидел, глядя в пустоту, не видя обступивших его зверей. Он все глубже погружался в черную бездну отчаяния. Жизнь была кончена. Он никогда больше не увидит отца, мать, братьев, сестер, друзей. Ему уже не суждено обнять любимую жену, взять на руки своего ребенка. Он стал живым мертвецом, и впереди его ждет только смерть, но и после смерти он не найдет покоя. Бесплотным духом он будет вечно скитаться по земле, не в силах попасть в благодатные земли Великой Матери, где не бывает жары и холода, еда изобильна и все его предки счастливо живут в одном огромном Доме.
Пес долго сидел, прижавшись к хозяину, но наконец голод и жажда взяли верх и погнали его на охоту. Насытившись, он немедленно вернулся в комнату, лег в ногах у хозяина и задремал.
Эджип тоже ненадолго отлучилась и вскоре принесла очередную задушенную крысу. Тушку она положила у ног хозяина, а когда Джум потянулся к еде, зашипела на него и отогнала прочь. Только когда нетронутое мясо начало пахнуть, она подпустила пса и позволила ему пообедать.
В комнате стоял запах тухлого мяса, собачьей мочи и экскрементов. По лицу Дейва ползали мухи и прочие насекомые, копошились у него в ушах, лезли в ноздри. Поначалу слой целебной глины на теле защищал его, но вскоре грязевая корка растрескалась и начала отваливаться; тогда мухи принялись жалить его, но юноша не ощущал укусов. Не меняя позы, он справил нужду прямо под себя, отчего смрад еще более усилился. Его мучала жажда, губы пересохли и растрескались, но он продолжал неподвижно сидеть на корточках, погруженный в свои раздумья, не замечая ничего вокруг себя.
Даже страшная буря, начавшаяся за стенами Дома, не смогла вывести его из этого оцепенения.
Грохотал гром, сверкали молнии, под порывами ветра валились деревья, ливень хлестал в открытое окно. Джум трясся от ужаса и тихо подвывал, и даже Эджип потеряла свой обычный невозмутимый вид, но Дейв не приходил в себя. Вероятно, он так и умер бы здесь, не сдвинувшись с места, если бы не ударившая в окно молния.
К счастью, электрический разряд оказался довольно слаб, поэтому юношу не убило, а просто отбросило к дальней стене. Тряся головой, он поднялся на четвереньки и медленно выполз на середину комнаты. Оба зверя с закатившимися глазами лежали на полу, оглушенные ударом. С трудом поднявшись на ноги, он доковылял до окна и высунул голову наружу, не обращая внимания на ливень и вспышки молний.
— Благодарю тебя, о Шрекмикль, великий Сын великой Матери! — просипел он. — Ты послал на землю небесное пламя, чтобы разбудить меня и вернуть к жизни! Я усвоил твой урок! Теперь я вижу, что не должен был сдаваться! Я найду гнусного вора и отниму у него свое яйцо! Спасибо тебе, небесный покровитель!
Возможно, Дейв со временем и сам преодолел бы отчаяние и вырвался бы из оцепенения. Но как бы то ни было, удар молнии помог ему собраться с силами.
Дождавшись окончания бури, он вылез через окно наружу и медленно направился к ближайшему водоему. Утолив жажду, он подобрал с земли несколько упавших в грозу фруктов, досыта наелся и лег спать. Так он провел еще две ночи, пока силы окончательно не вернулись к нему.
Но в каком направлении скрылся подлый похититель? Бушующая стихия бесследно уничтожила все следы.
Как ни странно, это препятствие совершенно не смущало юношу. Он отправился на поиски вора в приподнятом настроении, уверенный, что Шрекмикль не даст ему сбиться с пути.
Вскоре он вышел на дорогу, на которой столкнулся с обитателями таракорма, и двинулся по ней дальше. Так он шел много ночей и наконец добрался до подножия огромной горы. Дорога бежала вверх по склонам, но местами полотно было перекручено, а кое-где тянулось отвесно вверх. Идти дальше по дороге было невозможно; кроме того, Дейву хотелось осмотреть гору со всех сторон. Он уже знал, что неподалеку обитает племя охотников, но ему было интересно взглянуть на дальний склон горы. Его любопытство не имело ни малейшего разумного объяснения, но это нисколько не смущало юношу.
Чтобы обогнуть гору, ему пришлось долго продираться через густой лес с множеством заболоченных участков. Но он упорно шагал вперед и наконец добрался до дальнего склона горы, который, как выяснилось, ничем не отличался от ближнего. Тем не менее Дейв испытал глубокое удовлетворение, сродни приятному чувству от хорошо сделанной работы, хотя в чем именно заключалась эта работа, он затруднился бы объяснить.
Обойдя гору, он обнаружил, что здесь дорога Древних спускается обратно на равнину и бежит дальше, слегка заворачивая налево. Вскоре он дошел до развилки и задумался. С одной стороны, левая рука считалась невезучей, а ветер слева приносил неудачу. Но с другой стороны, всем было известно, что Шрекмикль, любимый сын Великой Матери — левша. Поэтому Дейв свернул налево.
На следующем перекрестке топталось стадо огромных розовых двуногих зверей с длинными хвостами. Никто из них не обращал внимания на железный звон и мигающие зеленые глаза столбов.
Последовав их примеру, юноша с осторожностью прошел между гремящими столбами, и с ним ничего не случилось. Он был рад, что хитростью сумел выиграть немного времени — ведь иначе ему пришлось бы обходить перекресток по большой дуге!
Однажды вечером в поисках удобного места для ночлега он наткнулся на заросшую колючкой ложбину, а в ней — свежие угли от костра и отпечатки голых ног на земле. Следы походили на человеческие, за исключением неестественно вытянутых больших пальцев. Судя по всему, их оставил йотль. Дейв никогда не видел живого йотля, но дедушка много рассказывал ему про эти волшебные существа. Йотли отличались длинными большими пальцами и тягой к воровству.
Дейв приободрился. Судя по всему, он на правильном пути!
К сожалению, следы йотля вскоре вывели его на дорогу, где бесследно исчезли. Добравшись до очередного перекрестка, юноша уверенно повернул влево, хотя и не знал, каким маршрутом движется йотль.
Торопясь догнать негодяя, он шагал все быстрее и быстрее. Его зверям трудно было подолгу путешествовать в таком темпе, но он не обращал внимания на их жалобные взгляды.
Спустя несколько дней безостановочной ходьбы Эджип решила, что с нее довольно. После завтрака она забралась обратно в пещеру, в которой они провели ночь, свернулась в клубок и отказалась выходить. Было ясно, что она не тронется с места, пока не выспится.