Темное золото

Фихан Кристин

Кровь Алекс пела для него, звала.

— Не мучай меня больше.

Еще ни в ком она так не нуждалась. Алекс не издала ни звука. Не могла. Но он знал ее ответ, даже в молчании. Он прочитал его в ее расширенных зрачках.

Пока они шли к двери, Александрия едва ли замечала, что вокруг. Эйдан защищал ее от толпы, закрывая своим телом. А на улице ночь, казалось, приветствовала их, звезды сияли ярче обычного, ароматы океана слышались отчетливее.

Эйдан обнял Алекс за талию, прижимая к плечу. Она подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Я должна была понять, что ты пошел за мной, чтобы защищать. Что ты сделал этому бедняге в кожаных штанах?

Он

рассмеялся.

— Ему нравятся пауки — черные вдовы. А еще — делать больно женщинам. А мне не нравятся мужчины, которые к тебе прикасаются.

— Я заметила.

Он остановил ее на углу, прижал к себе и взял за подбородок.

Пристальный взгляд золотых глаз остановился на ее нижней губе, и Алекс почувствовала, как у нее перехватывает дыхание. Он издал нечленораздельный звук, что-то среднее между стоном и рыком, и наклонился к ней. Когда его губы коснулись ее, земля ушла из-под ног. Она растворялась в нем, пока не остались только Эйдан и Александрия. И ночь.

Волна голода и желания была мощной и подавляющей. Александрия прижалась к нему, чтобы не упасть. Эйдан обнял ее, и они полетели сквозь время и пространство. Ветер обдувал ее волосы, и они развевались, точно волны шелка, в ясной ночи.

Эйдан жадно целовал ее, почти грубо, переходя за границы человеческих представлений. Его язык исследовал бархатную пещеру ее рта, требуя ответа. Александрия услышала свой стон, низкий стон наслаждения.

И вот балкон третьего этажа у него под ногами. Эйдан взмахнул рукой, и стеклянная дверь распахнулась. Морской бриз обдувал их разгоряченные тела. Он последовал за ней на стеганое одеяло, накрывая ее тело своим, не в состоянии дать ей время, чтобы она успела запаниковать и сбежать от него. Он не мог ждать дольше. Его руки ласкали ее нежную кожу, спускаясь на холмики ее груди, распахивая рубашку и открывая ее тело внимательному взгляду золотых глаз. Прохладные воздушные потоки прошли по ее разгоряченной коже, грудь заныла под его горящим взглядом. Он нежно взял ее грудь в ладонь.

— Ты чувствуешь темноту во мне, Александрия? — прошептал Эйдан, и в его голосе слышалась боль. — Она растет. Почувствуй ее во мне.

Его губы нашли ее глаза, ее лоб, уголки ее губ, ее горло. Поцелуи были легкие, словно перышко, но оставляли огненный след, словно отпечаток на все времена на ее душе.

— Будь со мной. Сейчас. Всегда. Почувствуй темноту во мне и освети ее.

Голос обольщал, в нем была жажда, такая всепоглощающая, что Алекс не могла ему отказать. Она чувствовала эту непонятную ей потребность, то, как он боролся с собой, позволяя ей сделать выбор. Она чувствовала его желание разорвать на ней одежду, чтобы кожа касалась кожи. Ее собственное тело отвечало на это желание, разгораясь все сильнее.

Алекс выгнулась под ним, предлагая свою грудь. Ее глаза были плотно закрыты, она громко застонала, когда он взял ее сосок в свой горячий рот. Она прижимала к себе его голову, и жар разливался по всему телу.

Он был твердым и напряженным, ему стало тесно в одежде. Эйдан отстранился и стал торопливо стягивать с нее джинсы, чтобы ощутить ее обнаженную кожу. Приподнялся, чтобы полностью видеть ее тело. Она лежала абсолютно голая, кожа горела от желания. Его ладонь прошлась по ее животу, спустилась ниже и накрыла светлый треугольник, пальцы отыскали влажное тепло. Молния прошла между ними, заставляя кровь бешено нестись по венам.

Он стал укачивать ее голову, прижимая к груди.

Пей, cara mia. Пей столько, сколько нужно. Ты моя половинка, которая приносит свет. Стань частью меня навеки.

Его палец исследовал

вход в ее узкий бархатный футляр, который был готов принять его, и только его. Он чувствовал, как слезы наворачиваются на глаза. Ощущал ее дыхание у своего сердца.

— Я никогда не смогу уйти? — спросила она рвущимся голосом.

Его пальцы продвинулись глубже. Он чувствовал, как вокруг них сжимаются горячие бархатные мускулы. Его тело пылало от желания.

— Ты действительно хочешь уйти, cara, и оставить меня в вечности наедине с темнотой? Если бы у тебя был выбор, ты бы оставила меня? — Его голос прозвучал надтреснуто.

Он ласкал ее, его пальцы исследовали ее, разжигая огонь, проносившийся по всему телу.

Силой воли Эйдан полностью слил их сознания. Алекс смогла почувствовать, как в нем собирается тьма, ждущая, чтобы овладеть им, зверь затаился и приготовился к прыжку, хладнокровный убийца без намека на милосердие. Красный туман застилал его разум, заставляя бешено нестись кровь по жилам. Алекс чувствовала его агонию, его страх, что она не захочет остаться с ним, зная, что он не может ее отпустить независимо от ее желания. Он хотел быть нужным ей, это значило для него так много.

Алекс лизнула его мускулистую грудь. Ее зубы нежно прикусили его кожу.

— Как бы я смогла оставить тебя, Эйдан? Ты действительно считаешь, что я смогла бы? Я думала, ты все знаешь. Но даже я понимаю, что не смогла бы. Почти с самого начала я знала это.

Она действительно знала. Но скрывала эту тайну от них обоих.

Его руки ласкали ей бедра, все впадинки и выпуклости, заставляя издавать громкие стоны. Алекс гладила его по спине, прижимая к себе.

Его руки словно хотели на ощупь запомнить каждый дюйм ее тела, поднимая в ней такую огненную бурю, такое желание, которое невозможно было насытить. Она целовала его грудь, зарываясь в светлую поросль на ней. Его тело буквально сгорало, пока он не понял, что еще чуть-чуть — и сойдет с ума.

Он раздвинул ее колени, открывая доступ к ее женской сути. Он проник в нее почти грубо, отчаянно нуждаясь в ней. Александрия почувствовала его затруднение при входе. Он был слишком большой для нее. Когда она заколебалась и попыталась отстраниться, он обхватил ее бедра руками и удержал плотно прижатой к своему телу.

Доверься мне, Александрия, — шептал он в ее голове. — Я никогда не сделаю тебе больно. Твое тело нуждается во мне. Почувствуй, как ты нужна мне. Мы одно тело, сердце, душа и разум.

Она поняла, что не в силах противостоять перекатам его голоса. Ее губы спустились ниже по его груди и нашли его пульс. Язык гладил и ласкал его. Он сильнее сжал ее бедра, словно от боли. Ее зубы глубоко вошли в его тело, а он в ответ еще глубже проник в нее. Вспышка молнии осветила небо, она шипела и танцевала, проносясь через открытую дверь, белая и голубая полосы, словно солнце, соединили их. Алекс вскрикнула от боли и наслаждения. Хриплый победный крик Эйдана слился с ее криком.

Он начал двигаться, не в состоянии выносить напряжение ее горячего бархатного футляра, сжимающего его изнутри. Увлекшись, он захотел раствориться в ней. Огненные прикосновения довели его до пика, и он испытал такое удовольствие, что потерял ориентацию во времени и пространстве. Цвета бешено закружились перед глазами. Их запахи — мускусный и нежный — смешались, создавая аромат любовных ласк. Ее губы отвечали неистовыми ласками на дикое безумие его тела. Он потерял себя в наслаждении, входя все глубже и сильнее, желая только одного — чтобы их сердца и легкие стали едиными, чтобы их нельзя было разделить.