Темногорск
Шрифт:
– А знаешь, почему запретно? Никогда над этим не думал? Нет? Потому что из Лавриковых самые сильные колдуны получаются. Наисильнейшие. Всех на пояс заткнут. Понял?
Вернулась Тина, Роман обнял ее за талию, чмокнул в щеку и они ушли.
Такая милая пара.
Только каждый из них шел к себе домой.
А Юл так и не понял – соврал учитель или правду сказал.
«Как сам решу, так и будет», – усмехнулся он про себя.
Роман выложил на стол перед Гавриилом перевязанные резиночками пачки денег.
– Извольте расписку, Гавриил Ахманович, от имени Синклита.
– Что
– Бабки. Бабло. Зелень. Баксы. Правда, баксами чуть больше пяти тысяч. Остальное – рублями. По курсу. Устроит? Но сумма вся.
Гавриил вяло сморщился. Вяло поднял руку, потрогал пачки. Вид у повелителя Темных сил был удручающе болезненный и утомленный. Даже краска с волос и бровей облезла, обнажая истинный цвет.
– Сойдет… Деньги настоящие.
– Настоящие. Добытые трудом не колдовским, хочу заметить. Ты расписку мою верни. Да еще бумажку сочини, что я с Синклитом расплатился за причиненный ущерб сполна. А то не хочется, чтобы Костерок ко мне очередного Суслика прислал. Я, конечно, с любым Сусликом разберусь. Но не люблю я этого, противно.
Гавриил дернул один ящик стола, другой, минуты три искал расписку Романа, отыскал, наконец. Вынул лист бумаги, из кармана достал «паркер» и написал несколько неровных строк.
– Где ты взял столько денег, Роман? Ты же не принимаешь посетителей с самого дня погрома.
– Я же сказал – это не колдовство. Это милостыня.
– Что? – сморщился Гавриил.
– Милостыню прошу теперь, мне щедро подают. Народ у нас сердцем мягкий.
– Так это ты на Ведьминской безруким и безногим сидишь? – изумился Гавриил.
– А ты не узнал меня? Неужели?!
– Ну, ты даешь! – в голосе Гавриила послышалось восхищение. – А почему не колдуешь?
– Не могу, на душе тоскливо. Вода скисает, как молоко, едва я ее в волшебную тарелку наливаю. Так что извини, пока воздерживаюсь.
Гавриил подался вперед и спросил шепотом:
– Воду заговоришь?
Роман скривил губы:
– На самый лучший коньяк… Фужеры имеются?
Гавриил кивнул, поставил перед водным колдуном два фужера. Роман наполнил заговоренной водой. Гавриил уже руку протянул, хотел взять, но водный колдун его неожиданно остановил.
Поднял голову и глянул собеседнику в глаза.
– А ведь ты меня обманул, Гавриил Ахманович…
– О чем ты? – Тот улыбнулся. Через силу. У него все теперь получалось через силу.
– Я все прикидывал… долго так. И решил: не мог у тебя никто похитить кейс. Не получается. Как никто не мог этот кейс у Чудодея украсть. Не та сила.
– Они объединились.
– Я эту байку уже слышал. Тебе соперником мог только Медонос быть, а его в тот момент еще не было в Темногорске. Так что я подумал и решил, что ты сам отдал зачем-то кейс Гукину. Зачем – не знаю. Может, расскажешь все же?
Гавриил вздохнул. Покачал головой. Рассмеялся.
– Роман Васильевич, все-таки, ты проходимец! – в голосе его прозвучало восхищение.
– Стараюсь, – скромно потупился Роман. – Итак…
– Ты не поверишь…
– А ты не ври. Хотя, признаться, Гавриил Ахманович, я от тебяне ожидал, что ты перед гукиным прогнешься. Это же прозрачно, как вода родниковая: дар наш в свободе нуждается, как человек – в четырех стихиях. В услужении чахнет, ничтожным делается. И никто нас свободы лишить не в силах, только сами мы можем ошейник себе создать и вручить хозяину: на, любезный, дергай
– Тебе хорошо рассуждать, ты же не во главе Синклита! – огрызнулся Гавриил. – Впрочем, нет уже Синклита, приказал долго жить. Ладно, слушай. После смерти Чудодея проблем оказалось выше крыши. Во-первых, сама эта смерть, менты на Синклит наехали. Потом – Аглаин особняк. Потом участок этот с домом недостроенным, где якобы выход в город счастья и мир иной. И – главное – у Синклита денег ни шиша, задолженность городу, плюс неоплаченные лицензии. Вот и пришла мне в голову великолепная мысль. Выборы на носу. Оно, конечно, с Гукиным покойный Михаил Чудодей поддерживал, если можно так выразиться, дружеский нейтралитет. Синклит в политику не вмешивался. Но Гукин потихоньку стал на меня наезжать… Авторитета Чудака у меня не было. Что ни день, то все подряд заявляют, от работников мэрии от пенсионерок, что Синклит платит городу слишком мало. А нам и прежние налоги не погасить. Забыл наш городничий, что пол-Темногорска с колдовского промысла кормится, гостиницы, типография, столовки, – все наших клиентов обслуживают. Ну да ладно… – махнул рукой Гавриил. – Пришел я к Гукину и сказал, что могу обеспечить ему победу на выборах.
– Мы же договорились… – возмутился Роман.
– Не перебивай. Лучше слушай. Отнес я Гукину кейс с личными знаками и сказал, что пусть до конца выборов чемоданчик у мэра находится. Личные знаки колдунов, что находятся внутри, Гукину автоматически обеспечат поддержку колдунов и нужные цифры в итоге.
Глаза Романа сузились, сверкнули синими нехорошими огоньками. А щеки залила краска. Редко кому доводилось видеть, чтобы водный колдун краснел.
– Гавриил, ты что, спятил?
– Нет. Ты же сам понимаешь – все это было вранье. Не мог никак Гукин нашими знаками управлять. А большинство свое он и так на выборах должен был получить. Для виду я всех вас попросил прийти и проголосовать в декабре. Никто ведь не стал бы проверять, за Гукина каждый проголосовал или против.
– Знаешь, на что это похоже? На онаниста с фоткой… А вместо фотки – наши рожи.
– Ты будто девочка, Роман Васильевич! – фыркнул Гавриил. – Все же я кое-что сумел у мэра выцыганить. И участок в ведение Синклита получил, и недоимки нам кое-какие списали. А главное, новую лицензию для Синклита выправил. Про смерть Чудодея и разрушенный особняк власти забыли.
– Не особенно много, – заметил Роман.
– Это как посмотреть.
– Ты унизил Синклит. Мы могли бы скинуться и выкупить этот дом. А смерть Чудака не на нашей совести – сам знаешь. Что касается Аглаи…
– Так вы же все удавитесь, а лишнего рубля не дадите! – зарычал Гавриил. – Сам знаешь, все эти рассуждения про то, что надо скинуться и заплатить – одна брехня. Ни за что вы платить не желаете, задаром хотите получить. Или за копейку! Сам должен понимать: либо ты свободен и за все платишь, либо задницу властям лижешь, и тебе кидают подачки.
Роман нахмурился – в гневных словах было немало правды.
– Что дальше?
– А дальше-то самое интересное, – Гавриил рассмеялся. – Мэр вызвал к себе Максимку Костерка, и тот стал его преданным слугой. Очень кстати спалил предвыборный штаб конкурента. Потом авария автомобильная была… помнишь? Это уже мой помощник, из темных, постарался. А Сеня Гусляр, что во дворце культуры выступал? Знаешь, кто ему струны заговаривал?