Тёмные церемонии
Шрифт:
– Согласна, дорогой.
– Спасибо, папа. Спасибо, мама. – Лисс мило улыбнулась родителям и направилась в прихожую. – А теперь мне пора.
– Уходишь?
– Прогуляюсь, – ответила девушка, натягивая кроссовки. – Хочу выветрить из головы эту встречу.
– Не слишком ли поздно? – заволновалась Мара.
– К счастью, в Городе ещё не ввели комендантский час, – съязвила Лисс.
– Типун тебе на язык, – пробормотал Фахир. И привычно поинтересовался: – Деньги есть?
«Слово прозвучало: только что пресс-секретарь
«Странное происшествие на севере Москвы! Что в действительности произошло и почему молчит полиция? Как уверяют жители Широкой улицы, в одной из квартир их дома были обнаружены трупы нескольких – точное число неизвестно – мужчин с явными признаками насильственной смерти. Дверь в квартиру была приоткрыта, соседи увидели тела и вызвали полицию. Однако вскоре на место происшествия прибыли сотрудники некой спецслужбы, которые запретили полиции входить в квартиру…»
Муниципальный жилой дом
Москва, улица Широкая
«Теперь я убийца…»
Неведомый журналист «Тиградком» абсолютно прав – слово произнесено. Слово прозвучало на весь Город, а что может быть важнее слова? Сильнее слова?
«Теперь я убийца…»
Кто-то из друзей поверит, кто-то – нет, но слово «убийца» отныне связано с её именем и пачкает её имя. Теперь на неё будут смотреть совсем другими глазами. Теперь её поступки будут оценивать, исходя из того, что на её руках кровь. Кровь, которую она не хотела и не желала, но кого это волнует? Кого теперь заинтересует, что она желала свободы и кровь стала платой за это неистовое и такое естественное желание. Пока – чужая кровь, но она всё поменяет, и преследователи, которые ещё вчера относились к молодой ведьме как к взбалмошной девчонке, упрямо не желающей подчиниться новым правилам, теперь увидят в ней хладнокровную убийцу. И будут атаковать жёстко, на поражение. Ей придётся по-настоящему защищать свою жизнь, а значит – убивать.
Снова.
У крови есть неприятная особенность: она не проливается однажды.
Но сейчас ничего не изменить: игра началась, и если хочешь выжить – нужно оставаться за столом. Джира это поняла и приняла. Сейчас она была спокойна и сосредоточена, немного расстроена – а кто бы не расстроился на её месте? – но держалась на удивление хладнокровно.
Сейчас…
А тогда, лёжа на полу, она не испытывала ничего, кроме растерянности и страха, готова была разрыдаться и всей собой ощущала приближение большой беды.
Руки стянуты за спиной, рот стянут липкой лентой, перед глазами – подошвы ботинок. Не грубых, элегантных, но немного старомодных – с пряжками. Рыжим рыцарям нравятся такие – с пряжками, напоминающими
– Ты уверен, что это та самая ведьма? – Короткая схватка закончилась только что, однако голос спокойный, запыхаться фактор не успел.
– Абсолютно.
Однако первый не поверил твёрдому ответу, легонько ткнул пленницу в бок носком ботинка и осведомился:
– Скажи, красавица, ты правда та самая Держена? Из домена Измайлово?
И Джире захотелось крепко выругаться в ответ.
– У неё рот заклеен, – напомнил второй.
– А… точно.
– Всегда восхищался твоей внимательностью.
– И правильно делал. Напомнить, кто у кого списывал?
– Напомнить, что это ты заклеил ведьме рот?
– Сейчас я просто отвлёкся.
– На что?
– На то, что она симпатичная, – ответил первый, и Джира похолодела.
«Только этого не хватало!»
– Ты серьёзно? – изумился второй.
– Вполне.
– Как ты можешь об этом думать?
– Я всегда об этом думаю, когда вижу красивую женщину, – медленно ответил первый. – Таким уродился.
«Уродился от слова «урод»…»
– Она – наша пленница.
– И по закону войны мы можем делать с ней всё что угодно.
– Ты идиот?
– Здесь только ты, я и она, – после короткой паузы продолжил первый.
– Я позвоню центуру и доложу, что птичка в клетке.
– Не надо. – Первый шагнул к напарнику и положил руку на экран смартфона. – Ещё раз: здесь только ты, я и она. Причём она – преступница в бегах. И если мы скажем, что убили её во время захвата, никто не станет проверять. Погоди звонить, я сказал!
– Роб, опомнись!
Однако второй видел, что идея изнасиловать симпатичную пленницу до крайности возбудила напарника. Изнасиловать и, возможно, убить, чтобы скрыть преступление. Причём неизвестно, чего ему хотелось больше: изнасиловать или убить – Роберт всего три месяца назад стал рыцарем-узурпатором, обретённая мощь туманила голову, требуя острых, яростных эмоций, и у молодого воина не всегда хватало сил держать себя в узде.
– Сам посмотри. – Первый присел на корточки и провёл рукой по светлым волосам пленницы. – Настоящая зелёная красавица. Эталонная.
Девушка и впрямь привлекала внимание, причём даже сейчас – связанная, избитая, яростно сверкающая зелёными глазами. И, возможно, именно сочетание красоты и злой резкости возбудило Роберта настолько, что он задумался о насилии. Узурпаторы, особенно молодые, очень остро реагируют на эмоции, а их у Джиры было хоть отбавляй.
– Нам сказали её не трогать, – напомнил второй.
Напомнил растерянно, поскольку абсолютно не представлял, что нужно делать: не лезть же в драку с лучшим другом, который к тому же сильный маг? Но и убивать девчонку, вся вина которой заключалась в нежелании получать лицензию Внутренней Агемы, второй фактор не хотел. И уж тем более – насиловать беззащитную пленницу.
– Нам не говорили её не трогать, – чуть злее продолжил узурпатор. – Нас отправили в засаду на случай, если сучка сюда явится. Она явилась, и она – опасный преступник, боевой маг, отказывающийся встать на учёт. Я это рассказываю на тот случай, если ты вдруг позабыл.