Тёмные ночи Горбальса

Бершицкий Николай Олегович

– А-а-а, опять этот малец! – смотритель махнул крупной сухой ладонью с проступающими венами. – Кто вообще сказал, что он исчез на моём кладбище?

– Здесь его видели в последний раз, – с выражением произнёс Алекс, опустив брови.

– И что? Мало ли, куда он потом потащился. Может на пустыри за Некрополем, там тоже постоянно кто пропадёт, а кого зарежут. Сначала распустили молодёжь, а потом удивляются. Тут у каждого второго розовощёкого малыша либо нож, либо кастет, либо палка какая-нибудь. Я сам вынужден брать с собой заряженное ружьё…

Седая дама ахнула, а инспектор насторожился.

– Я думал, ты его пустым держишь для острастки. По детям стрелять собрался?

–

В воздух, их одним видом больше не напугаешь, – буркнул старик. – Ты, собственно, на что-то намекнуть пытаешься?

– Нет, – отрезал Блэклейк. – Может кто-нибудь из вас знает про мальчишку?

– Это ведь Сэм Прайер пропал? – уточнила женщина с цветами. – Пэм ко мне уже приходила плакаться. По-моему, он увязался за местной шайкой из ирландских трущоб в Горбальсе. Один из этих мерзких бандитов всё время навязывается к моей дочурке.

– Так-так, – заинтересовался Алекс, хоть пока и не понимал, каким образом это поможет в деле. Возможно, допросив одного из «бандитов» удастся выяснить больше.

– Да я толком ничего не знаю, – развела руками леди. – Эта компашка вечно ввязывается в истории, дерётся с кем-то, главный у них такой высокий парень с громким голосом. Я уже давно прошу мужа арестовать его, но…

– А муж полицейский? – удивился инспектор.

– Да, Дэвид О’Ханникан. Мы тоже приехали в Шотландию лет пять назад…

– Верно, констебль О’Ханникан! – приложив палец к подбородку, припомнил Алекс. – Он не рассказывал, чтобы его беспокоили всякий шайки.

– Ему некогда, – ворчливо пробормотала миссис О’Ханникан.

– Ясно, поговорю с ним позже. Ты, Сид, скажи мне лучше, какие у тебя догадки? Что могло бы случиться с мальчишкой?

– Провалился куда-нибудь в вырытую могилу, – брякнул старик, заводясь всё сильнее.

– И никто не заметил?

– Значит, в старый склеп или ещё куда. Тут полно ям и разрытых захоронений. Сами же и раскопали, поди. Я вообще так считаю, это всё кара Господня. Оскверняют могилы, нарушают покой усопших, вот им потом и возвращается. Как скажете, отец?

– Кхм, – священник, видимо, стараясь не сказануть лишнего, поправил воротничок и выговорил с видом специалиста: – Не желая оскорбить чьих-либо чувств должен всё же согласиться с мистером МакКоулом.

– Ясно, – внимательно осмотрев серое вытянутое лицо пастора, бросил инспектор. – Кругом сплошная мистика.

– Здесь много кто ходит, – еле сдерживая злость, прокряхтел смотритель. – Не будешь ведь у каждого спрашивать цель визита, я не таможня. Это общественное место… к сожалению.

– А это кто, например? – вдруг глянув в сторону надгробия, выполненного в виде квадратной колонны с остроконечной крышей на столбиках, виднеющегося на холме за спиной старика, спросил Блэклейк.

Тот нехотя обернулся: возле этой башенки стоял высокий тощий человек в широкой накидке и шляпе, хотя с расстояния и сквозь пелену дождя рассмотреть его было сложно. Он постоял несколько секунд, опустив голову, затем побрёл дальше по холму, затерявшись между обелисков и крестов.

– Я уже сказал – тут много кто ходит! – возмутился МакКоул. – Хочешь допросить каждого бродягу и старикашку, пришедшего навестить могилу прапрадедушки – вперёд. А у меня дел полно. Тут таких типов пруд-пруди, только они сами предпочитают держаться от мелких бандитов подальше. И я их понимаю.

– Понятно, – начал терять самообладание уже Алекс. – Спасибо за исчерпывающую помощь. Пойду, поброжу тут, может кто из ребятни видел или слышал больше. Дамы, – кивнув женщинам, придерживая козырёк фуражки, он взобрался на холм.

Мужчина в накидке ушёл, но с верху можно было различить ещё несколько силуэтов людей, просто гуляющих по памятным местам Южного Некрополя, служащего скорее музеем под открытым небом, несущих цветы или бесцельно слоняющихся. Детей с каждой минутой становилось всё больше, они, смеясь, бегали под дождём, словно не ощущая холод и мокрую одежду, играли в догонялки или, рассевшись на ветвях больших старых деревьев, стоявших тут ещё до того, как лопата вгрызлась в землю, роя первую могилу, и тыча пальцами, обсуждали гуляющих. Постояв немного и почесав затылок, Алекс осознал, что ему многое не светит. Но он так втянулся в процесс, сам того не замечая, что только сейчас вспомнил о свидании с Мэгги. Первой же мыслью стало бросить пустое шатание и уйти, а на следующий день выяснить у Дэвида О’Ханникана, что там за мальчишки, связанные с исчезнувшим ребёнком, лезут к его дочери. Однако неуловимое чувство невыполненного долга тяготило душу. Казалось, есть что-то ещё, что он мог бы сделать, нечто такое, что он упускает из виду. Поведение старика МакКоула и пастора выглядело странным, хотя… смотритель-то всегда был занозой в одном месте. Но это всё выглядело, как какой-нибудь заговор.

«Нет-нет! Ну, дружище, ты совсем заработался!», – осадил Алекс сам себя. – «Какой там ещё заговор?!».

Вздёрнув плечами, инспектор развернулся и пошёл вниз под холм. Сидней уже заперся в своём домике, его чёрный силуэт мелькал в окнах, залитых тусклым жёлтым светом, то в одной комнатушке, то в другой. Дамы в сопровождении пастора удалились настолько, что их фигурки с трудом можно было распознать. Дождь сходил на нет, и Блэклейк решил закругляться с этим странным расследованием, если можно его так называть. Но для пущего успокоения совести, всё ж захотел обойти участок территории по ответвляющейся от центра Некрополя дороге. Да и почему-то ему хотелось выбрать более открытый путь, в то время как тот, по которому он пришёл, утопал в мрачной зелени деревьев, склонивших лохматые жёлто-коричневые ветви к земле. Крики и смех становились громче.

3

Лось осмотрел свою банду, проверяя, все ли на месте. Помимо Джонни в неё входило ещё четверо пацанов из таких же неблагополучных семей, прозябающих в Горбальсе. Пит по кличке Толстяк, которую носил вполне заслуженно, щуплый паренёк со злыми глазами Аластер Кинсли, черноволосый Барри Зубочистка (и его прозвали так не из любви мусолить зубочистки, однажды он завалил старшего парня, воткнув ему зубочистку в лицо, едва не выколов глаз) и самый младший после пропавшего Сэмми – Колан О’Хейли. Все были полны решимости и гнева на итальяшек. Их компания прошла на кладбище минут десять назад, смеясь и попивая ворованное пиво. Аластер хотел налететь на них прямо тут, но Лось резким словцом остановил его порыв, вдобавок кивнув на припаркованную неподалёку от ворот полицейскую машину.

– Это хорошо, что они бухают, – злорадно отметил он после того, как каждый из собравшихся показал, с чем явился на разборки, а Колан отправился следить за противником. – Будет проще их поломать, а то, глядишь, сами задрыхнут.

Старший обернулся, услышав сигнальный посвист Колана. Мальчишка быстрым шагом подошёл к своим и доложил:

– Похоже, макарошки потащились к могиле Джеймса Данлопа, – протараторил он громким шёпотом.

– Отлично, пошли потихоньку, – кивнул своей бригаде Лось, подкинув и поймав ту самую бату, в честь которой назвал свою банду. Дубинка хранилась в его семье, как память о деде, кому и принадлежала, но никто из торчащих чуть ли не сутками на фабриках родителей не замечал, что иногда она пропадает с запылённого шкафа.