Темные огни
Шрифт:
— Почему она все еще здесь? Почему она проявляет к нам такой интерес? Она сказала Нику, что хочет познакомиться со всеми соседями, но я-то знаю, что эта лживая шлюха все врет. И если Ник такой идиот, что верит ей, то меня не проведешь! Я не такая дура, как она думает! Она здесь не живет, и я не позволю ей вмешиваться в мои дела! Ты же видишь, что она не собирается уезжать отсюда! Нам нужно непременно избавиться от нее! Слышишь? Любой ценой!
— И ты пришла сюда только для того, чтобы сказать мне это? — раздраженно спросил Маноло.
— Мы еще не обсудили наши дела, проклятый дикарь!
Он без особого интереса посмотрел на Тони, на узкий костюм для верховой езды, подчеркивающий ее соблазнительные формы. Она нарочно оставила расстегнутыми верхние пуговицы жакета, чтобы под блузкой из тонкого шелка были заметны упругие и твердые соски. Тони, конечно, страстно желала, чтобы он стащил ее с лошади, подмял под себя и изнасиловал. Она смотрела на него не отрываясь и с нескрываемым вызовом, слегка ударяя кнутом по ноге. Но он устал от ее причуд и приступов гнева. Ему очень хотелось сказать ей об этом, но он промолчал.
Он слегка улыбнулся.
— Я еще не завтракал, — заметил он. — Не привык обсуждать дела до того, как выпью первую чашку кофе. Ты составишь мне компанию или будешь сидеть на лошади и злиться?
— Не знаю, какого черта я связалась с тобой, команчи? Ты даже не нравишься мне! — Она надула губы. Маноло равнодушно пожал плечами и отвернулся от нее, глядя на только что разведенный костер.
— Могу сказать тебе то же самое, — спокойно ответил он. — Ты будешь пить кофе? — Он посмотрел на нее так, что она решила промолчать. Затем слезла с лошади все с тем же обиженным выражением лица. Маноло даже не подал ей руку!
«Ну и черт с ним, — с горечью подумала Тони, присаживаясь к костру. — В конце концов, только он может помочь мне избавиться от этой сучки. Он слишком много потеряет, если не сделает этого, и многое приобретет, если послушается меня».
— Ники сегодня днем уезжает в Даллас, — спокойно сообщила Тони, переходя к делу. — Ему не терпится повидать эту глупую корову, которую почему-то называют оперной певицей. Он всегда сходил с ума от нее. Но он обещал мне выяснить там как можно больше об этой миссис Морган. По-моему, Ники сам положил глаз на нее и хочет заполучить эту красотку. Правда, не думаю, что сейчас он восторгается ею так же, как прежде, особенно после того, что рассказал ему Мэт. Ты получил удовольствие, когда целовал ее, команчи? Неужели она так же хороша в этом деле, как и я?
— Я целовал ее не так долго, чтобы судить об этом. Но как только я выясню это, непременно сообщу тебе.
— Ты и впрямь сделаешь это? — игриво спросила она. — Знаешь, мне очень хочется узнать. Как ты думаешь, она отдастся тебе сама или ты изнасилуешь ее? Боже, это было бы весьма волнующим зрелищем. Сперва ты изнасилуешь ее, а потом — меня, и посмотрим, кто из нас понравится тебе больше. А уж после этого мы отдадим ее Ники. Согласись, это намного лучше, чем просто убить ее. И если мы решим после этого отпустить ее, едва ли у нее появится желание рассказать об этом. Думаю, тогда она постарается уехать как можно дальше, чтобы этот скандал не появился на страницах газет. Ты согласен?
Ее злорадный смех действовал ему на нервы. Он видел, что она возбуждена и готова положить руки ему на шею, требуя, чтобы он овладел ею сию же минуту. Но сейчас он не хотел ее.
— Ты чертовски умна, Мессалина, — проговорил он, выливая остатки кофе в костер. — Умна до отвращения. — Он быстро вскочил на ноги и подошел к ней. — И теперь, когда мы уже окончательно решили, что делать с Джинни Морган, обмозгуй, как нам заполучить ее. И не думай, черт возьми, что я возьму на себя весь риск, связанный с этим делом. Я не собираюсь рисковать головой. Так что пораскинь мозгами.
Торжествующая улыбка на ее полных губах сказала ему, что она уже что-то придумала.
— Я уже все знаю, дорогой. Для начала мы все отправляемся в Даллас, но Ники ничего не должен знать об этом. Понимаешь… — Ее глаза слегка прищурились. — Я не вполне уверена, что могу во всем доверять ему, а ведь у нас есть общие инвестиции и капиталы. Боюсь, что дорогой Ники не сможет удержаться и потратит слишком много денег на эту итальянскую певичку. Он очень увлечен ею и может проявить излишнюю щедрость.
— И что? Не понимаю, почему я должен ехать туда с тобой? Для чего?
— Но, команчи, я всегда чувствую себя увереннее, когда ты рядом! К тому же у меня есть враги, с которыми мне нелегко будет справиться. Но самое главное в том, что мы с тобой очень похожи, а это поможет нам в Далласе. Понимаешь, у нас есть общие дела с Ником, а я боюсь, что, увлеченный своей певичкой, он не проследит за ними. Поэтому…
Маноло молча смотрел на Тони, думая о том, что они с ней не доверяют друг другу. Он уже хорошо понял, что Тони особенно опасна тогда, когда ведет себя как хитрая кошка. Ее мурлыканье и ласки — верный признак того, что она задумала нечто мерзкое. Но какое это имеет отношение к делу? Маноло подошел к своей лошади и оседлал ее.
— Ник должен прибыть в Даллас завтра днем, — сообщила Тони. — И я уже сказала всем, что отправляюсь навестить родственников в Шривпорте. Мы можем уехать отсюда порознь и где-нибудь встретиться. — Поняв, что он не обращает на нее никакого внимания, Тони повысила голос: — Куда ты уезжаешь, черт возьми? Нам еще нужно многое обсудить! Да и вообще, я не хочу возвращаться на ранчо одна!
— Ты очень хорошо сделала, что разыскала меня, — твердо сказал он, — но сейчас я должен кое-чем заняться. Я вернусь к полудню.
Маноло вскочил в седло и скрылся за густыми деревьями.
Он отправился к Картерам, чтобы повидаться с Мисси. Прошлой ночью — что, черт возьми, случилось с ним прошлой ночью? Он живо вспомнил, как Джинни Морган вытащила из волос заколки и ее медно-золотистые волосы рассыпались по плечам… Черт бы ее побрал! Ему следовало попридержать ее у стены и сделать то, чего она хотела! Это окончательно погубило бы ее репутацию, но сейчас его не преследовала бы мысль о ее зеленых глазах. Сегодня утром зеленоглазая женщина, которая так часто являлась ему во сне, обрела наконец-то свое лицо. Это было лицо Джинни. Маноло злился на эту женщину, которая так неудержимо влекла его, но еще больше на себя за то, что не сделал того, что она желала. Именно поэтому он излил вчера свою злость на Мисси, девочку, которая так доверяла ему.