Темные огни
Шрифт:
— Надеюсь, он не рассердился? Стив, мне все время кажется, что ты надо мной подтруниваешь.
— Ну что ты, дорогая. Я опоздал потому, что он попросил меня остаться, после того как отпустил остальных. И Диасу совсем не нравится, что ты следуешь за мной в обозе армии, как обычная «солдадера». Он весьма прозрачно намекнул мне на это и строго заметил, что я офицер, а ты как-никак дочь сенатора Соединенных Штатов Америки. Как отнесется к этому общественность, когда мы триумфальным маршем войдем в Пуэблу, а затем и в сам Мехико? Что, если об этом узнают иностранные журналисты? — Насмешливый, почти резкий тон Стива заставил Джинни
Взяв китель Стива, она рассеянно принялась складывать его, разглаживая руками. Джинни поняла, что может сделать сейчас только одно: набраться храбрости и взглянуть ему в глаза. Жесткие голубые глаза.
— Ну а если так, то что?
— Генерал не хочет, чтобы мир считал Мексику варварской страной. В цивилизованных странах жены армейских офицеров не следуют в обозе за своими мужьями!
— Надеюсь, ты не отошлешь меня из лагеря? Он не…
Стив взял ее за подбородок своими загорелыми пальцами и слегка его приподнял:
— Я никуда не собираюсь отсылать тебя, любовь моя, хотя и опасаюсь, что после того, как мы возьмем Пуэблу, тебя ждет новая работенка. — В тоне его уже не было насмешки.
— Я не…
— Если ты немного помолчишь, я объясню тебе, что к чему. Генералу, по его словам, нужна секретарша, чтобы держать в порядке бумаги, писать хорошим почерком и переводить. Тогда ты будешь официально приписана к штабу, и твое прелестное личико придаст штаб-квартире генерала Диаса особый шик. Тебе ведь известно, что у нас бывают пленные, не знающие ни слова по-испански, а ты немного говоришь по-немецки и по-итальянски, не так ли? Ну, а твой французский, дорогая, просто великолепен. Возможно, генерал Диас полагает, что присутствие женщины смягчит нравы, а кроме того, газетчиков, несомненно, вполне устроит такой поворот дела.
— Но… но тогда мы не сможем выкроить ни минуты, чтобы побыть вместе!
Стив рассмеялся и, наклонившись к Джинни, поцеловал ее:
— Мне приказано реквизировать для вас любую квартиру, куда бы ни двинулась армия, мадам. К счастью, поскольку я ваш муж, мне позволят разделить эту квартиру с вами — по крайней мере, в ночное время. Поэтому у вас не будет предлога избегать выполнения супружеских обязанностей.
— Так ты не сердишься?
— А что бы ты стала делать, если бы я действительно рассердился?
Ее глаза сверкнули:
— Дралась бы с тобой, кусалась и царапалась! Особенно потому, что во всем этом нет ни капли моей вины.
Он намотал ее волосы на руку и подтянул Джинни к себе:
— Ты маленькая злющая ведьма. Один Создатель знает, зачем я с тобой связался. Однако прошу тебя: старайся контролировать свои чувства и особенно язычок, когда начнешь работать у генерала. Он очень консервативен, но не без слабостей, хотя иногда кажется железным. Он надеется, что ты настоящая леди.
— Я могу держаться как леди, если нужно. — Джинни взглянула в лицо Стиву и прижалась к нему всем телом, обняв его за шею. — Но только не сегодня ночью — и не с тобой, — прошептала она, прежде чем прильнуть к его губам.
Их страсть, а может, и нечто более высокое, лежащее в основе их отношений, постоянно подвергалась испытаниям в течение полутора лет, когда они вели между собой маленькую войну, не доверяя друг другу, пока не поняли, что бессильны противостоять овладевшему ими чувству.
Стив Морган, первый любовник Джинни, вел себя с ней с неожиданной нежностью и по-рыцарски, что удивляло в человеке, привыкшем к легким победам и смотревшем на всех женщин с презрением. Джинни почти влюбилась в него, но внезапная жестокость и грубость Стива заставили ее возненавидеть его. Вот тогда он похитил Джинни, а она стала бояться его вспыльчивости, несдержанности, проявлявшихся особенно в те моменты, когда Стив сомневался в ее чувстве к нему. Но и при этом Джинни видела в нем не только повелителя и властелина своей судьбы, но и любовника. Тело Джинни против ее воли отзывалось на его ласки, хотя девушку возмущало отношение к ней Стива. Узнав о том, что ее возлюбленный вовсе не Стив Морган, а известный в Мехико Эстебан Альворадо из знатной и богатой семьи, Джинни едва оправилась от потрясения. Но потом, когда по настоянию деда Стива они поженились, Джинни поняла, как любит своего мужа.
Теперь, когда они лежали на импровизированном матрасе в своем фургоне, Джинни, прижавшаяся к плечу Стива, вновь ощутила, что она любит и любима. В те долгие страшные месяцы, когда она считала, что Стива расстреляли французские солдаты, у нее были и другие мужчины, но никто из них не вызвал у нее такого чувства. С ними все ограничивалось физическим влечением. Когда наконец она нашла Стива, тот, даже страдая от ревности, признался, что тоже очень любит ее.
«Ничто и никто нас не заставит больше разлучиться», — неожиданно сказала себе Джинни, укрылась одеялом, поплотнее прижалась к Стиву и почувствовала, как он притянул ее к себе. Да, наконец-то они были вместе. Джинни, конечно, знала, что завтра предстоит решающее сражение за Пуэблу, но заставила себя смириться с этой мыслью, надеясь на то, что Стив ради нее не будет сражаться с прежней бесшабашностью.
Город Пуэбла со множеством соборов и храмов раскинулся перед ними, неспособный дольше сопротивляться. Вот уже целый месяц Порфирио Диас сдерживал своих солдат, окруживших форпост империализма, и выжидал. Несколько ожесточенных стычек между осаждающими и осажденными, которые произошли за это время, нельзя было назвать настоящими сражениями. Но теперь стоическое терпение Диаса истощилось. Генерал Маркес, возглавивший отряды отборной кавалерии, прорвал «стальное кольце» солдат Эскобедо вокруг осажденного города Керетаро. В Мехико он пытался завербовать себе сторонников и занять денег на поддержку уже повсеместно проигранного дела императора Максимилиана. Не слишком преуспев в этом, он все же двинулся на выручку Пуэблы — так, по крайней мере, считали в лагере Порфирио Диаса.
У Джинни, сидевшей вместе с офицерами штаба в небольшом глинобитном домике, где расположилась штаб-квартира генерала Порфирио Диаса, ясный рассвет этого дня вызывал ощущение нереальности. Несмотря на общее напряжение, офицеры находили минутку пошутить с ней, игриво называя ее «ла тененте» — лейтенант. Впрочем, подобные шутки они позволяли себе лишь когда генерала не было поблизости. Джинни, в белом муслиновом платье, аккуратно причесанная, время от времени с удивлением ловила себя на том, что она то нервно ходит от окна к двери, то пытается разложить бумаги генерала, хранившиеся в шкатулках, покрытых черным японским лаком. Джинни не понимала, зачем все это нужно, поскольку генерал собирался вскоре переменить место дислокации штаба. Но так ли легко будет взять Пуэблу, как надеялись?