Темные отражения. Темное наследие
Шрифт:
Стал бы он предлагать мне спастись, будь они замешаны в том, что произошло? И кому бы понадобилось запирать их обоих здесь, со мной? После взрыва он не запаниковал, оставаясь спокойным и собранным. А когда на нас напали, будто переключился в режим машины для убийства.
Однако я снова услышала его напряженное дыхание, ощутила, как его снова охватывает паника, будто от этого ускорялся и мой собственный пульс.
– Прости, – сказала я. – В этом нет ничего смешного.
– Не извиняйся. Юмор помогает снять стресс.
Голос
Я слабо усмехнулась.
– Один мой друг сказал бы так же.
Господи. Что там сейчас с Толстяком? Они там наверняка уже с ума сходят. Как только я отсюда выберусь, сразу ему позвоню.
Выбраться, найти телефон, позвонить. Звучит наивно, но я вцепилась в эту мысль. По крайней мере, у меня появилась реальная цель, а с тем, как ее достичь, постепенно разберемся. Думая о том, какое будет счастье снова услышать голос Толстяка, я снова попыталась вывернуться из своих пут.
– Мне уже говорили, что чувство юмора у меня – непрошибаемое как скала, – снова зашептал парень. – Поразмыслив, я решил, что мне намекнули на его полное отсутствие, а не на то, что у меня уникальный вкус.
– А по-моему, ты отлично справляешься, – сообщила я ему, растягивая ремни. – Мы можем поработать над этим после того, как выберемся отсюда. Ты не заметил, где мы вообще находимся?
Парень долго молчал, прежде чем ответить. Я услышала, как он с трудом сглотнул, затем заскрипела кожа ремней, когда он попытался пошевелиться. Когда парень заговорил, его голос казался бесцветным. Далеким.
– Складской контейнер. Какая-то сортировочная станция.
Волны страха отступили, невыносимая тяжесть, сдавливавшая мне грудь, внезапно исчезла, прихватив с собой щупальца парализующей тревоги. На освободившемся месте расцвело кое-что новое.
Ярость.
За слова угрозы на телесуфлере. За Мэл. За раненых. За Купера. За то, что посмели разрушить тот хрупкий мир, который за пять лет постоянной борьбы нам все же удалось сложить из обломков. За этих ребят, которые попались в эту темную паутину вместе со мной.
Это были звенья одной цепи: взрыв и похищение. Вот Защитница, которая ведет меня вниз по ступеням Старого главного корпуса туда, где ждет ее сообщник в фальшивом обмундировании и с пистолетом. Вот мы оказываемся на парковке, где нас поджидают незнакомцы в защитном штурмовом обмундировании, против которого бессильны мои способности.
Их целью была я.
– Я вытащу нас отсюда, – сказала я, больше не пытаясь говорить тихо. – Ты ничего не видишь рядом, чем можно было бы разрезать ремни?
– Охранники, – негромко напомнил парень.
Но из-за стен доносились лишь завывания ветра – ни звука шагов, ни разговоров. Все это время моя работа требовала такого бережного отношения к словам, такого тщательного выбора формулировок,
– Пусть слушают, мне всe равно. – Я повысила голос, и он эхом отразился от металлических стен. – Я хочу, чтобы они знали, что как только мы выберемся отсюда, я точно надеру им задницу.
Тишина. Парень поерзал, вытягивая шею и пытаясь посмотреть в ту сторону, где очевидно находился выход.
– Эта… твоя подруга… она в порядке? – спросила я. – Похоже, ей сильно досталось.
– Приянка? С ней случалось и похуже, – мрачно ответил он. – И должен предупредить: через несколько минут она очнется. И еще неизвестно, кто вырвется отсюда первой. Но до того как вы соберетесь удрать, пожалуйста, не забудь развязать меня. – Его негромкий голос был холоден как лед. – А когда вы покончите с ними, я постараюсь, чтобы по останкам их никто не смог бы опознать.
Никакой реакции. Никто даже не заколотил в дверь, чтобы нас заткнуть. И никаких насмешек.
Я глубоко вздохнула, вздрогнув, когда крупная капля ржавой воды упала мне на лоб.
– Может, они ушли, – рискнула предположить я. – Сделали перерыв, чтобы осуществить еще какой-нибудь зловещий план. Извини, я не спросила тебя: сам-то ты как?
– Я просто… хочу выбраться отсюда, – торопливо произнес парень. И я услышала, что он снова попытался сменить позу – может, решил оглядеться получше? – Есть идеи, зачем ты им понадобилась?
Похоже, он думает так же: их целью была я, а ребята случайно оказались на линии огня.
Как говорится, сопутствующий ущерб, но при этом они оба обладают таким боевым мастерством, которое я видела только у обученных солдат.
– Может, чтобы я сделала заявление? Чтобы получить выкуп? – Я решила сначала его прощупать, послушать, что он решится рассказать о себе, прежде чем откажется отвечать на вопросы. – Почему ты считаешь, что нападали не на тебя? Не на Приянку?
– Потому что во мне нет ничего такого, – негромко откликнулся мой собеседник. – И от Приянки толку мало, разве что нас планируют продать на аукционе. Но все это стрельба по воробьям, если на кону такая важная птица, как ты. К чему размениваться и рисковать?
– Сомневаюсь, что кто-то вообще рискнет продавать «пси». Правительство пресекает любые попытки незаконно ввозить и вывозить таких как мы, – возразила я. – Именно поэтому нас так сильно контролируют – чтобы защитить от подобных попыток.
– Предположим, – протянул он. – Так что ты собираешься сделать?
– Это ты о чем?
– Как ты планируешь провернуть побег? – пояснил парень. – Я не могу определить, как долго мы уже здесь находимся, но если охранники и правда ушли, возможно, они готовятся нас перевезти.