Темные секреты драконов. Часть 1

Ёрш Ника

В стене напротив входа камин потрескивал поленьями, жадно съедая в пламени древесину и даруя тепло в ответ. За расположившимся у огня письменным столом покровитель Амина трудился изо дня в день, подписывая папирусы и лично заполняя отчеты о работе Смотрящих, которые затем отправлялись во временный архив в виде прилегающих к столу массивных сундуков — они регулярно начинали ломиться от количества исписанного пергамента и дипломов; центральная часть галереи изначально предназначалась для отдыха, но чаще использовалась для переговоров и дремоты в их ожидании. Она состояла

из нескольких махровых ковров, мягких клиний[18] и треножного столика, на котором помещались кувшин и чаши с напитками.

[18 - Ложе в Древней Греции, которое использовалось во время еды и бесед.]

Аминтас перевел взгляд на стоящие вдоль стены шкафы, где была собрана целая библиотека. Поэмы, пьесы, трактаты и недавно появившиеся романы — в изобилии книг можно было утонуть. Амин любил читать, но после рождения сына не успевал уделять внимание своему интересу: служба и домашний быт поглотили его полностью, оставив время только на сон.

Мужчина посмотрел на стремительно портящуюся погоду через широкие окна и поежился еще раз. Остальной интерьер не выделялся чем-то особенным: настенные канделябры с зажженными свечами освещали галерею в темное время суток, а выполненные из темного дерева клисмосы[19], шкафчики и расписные шкатулки наполняли ее уютом.

[19 - Древнегреческий стул с гнутой спинкой и «саблевидными», изогнутыми наружу, ножками.]

Наконец, последний отчитавшийся наварх[20] покинул помещение, и Аминтас остался с покровителем наедине.

— Я заинтригован. — Крупная фигура с внушительной мускулатурой и длинными вьющимися волосами села напротив Амина. — Обычно из всех докладчиков ты покидаешь меня первым, но сегодня у тебя имеется нечто особенное, требующее чуть больше внимания.

— Ты как всегда проницателен, Отец, однако я принес скверные вести.

— Твой дозор в далеких землях должен был закончиться месяц назад — мне не терпится услышать новости о тамошних водах, какими бы они ни были. Что вызвало такую задержку?

[20 - Командующий флотом в Древней Греции.]

— Мы бороздили океан на севере, порой высаживаясь на острова и устраивая охоту на поднявшихся из пещер и гротов монстров. Дни текли буднично, не вызывая у команды тягот, пока под конец дозора сам Посейдон не ополчился против нас. Небо разразилось громом, и на корабли обрушились волны невиданных размеров. Черные тучи закрыли свет луны и звезд, оставив людей на палубе захлебываться брызжущей со всех сторон соленой водой в кромешной темноте — они кричали от страха и полученных увечий. В ту ночь я потерял больше людей, чем за неполный месяц до этого.

— Глупая, но неизбежная гибель. — Прометей громко и протяжно выдохнул. — Становится нелегко, когда твое дитя покидает Гаиа столь рано — не успокаивает даже осознание принесенных им благ. Тем не менее смерть неотъемлема от жизни людей.

— Мы почтили их память как следует, — заверил Амин, более не желая вспоминать разбухшие и окровавленные тела подопечных. — Когда шторм миновал, корабли выбросило еще севернее, за пределы границ государства. Долгое время мы плыли по велению ветра, оказывая помощь раненым, проводя

посильную починку мачт и приводя трюм в порядок — Борей направил биремы[21] к берегам островов, которые мне не удалось найти ни на одной из карт даже здесь, в Афемеоне.

[21 - Античный гребной военный корабль с двумя рядами весел.]

Молния за окном на мгновение осветила галерею.

— Ты не ступал на новые земли, — уверенно заявил Прометей.

— И вновь твой дар не подводит, Отец. Мне хватило мудрости остаться на палубе, однако ее оказалось недостаточно, чтобы укротить любопытство. Я обогнул все скопление островов не менее десятка раз, прежде чем был вынужден вернуться домой из-за закончившегося продовольствия.

— Потраченное время себя оправдало?

Аминтас отрицательно покачал головой.

— В тех густых зарослях скрывается что-то еще, помимо широко распространенных в Гаиа существ. Вся команда это чувствовала. Оно вызывало у нас первобытный страх каждый раз, как мы проплывали мимо. Страх необъяснимый и несоизмеримый ни с чем иным — некто прячется на островах и отпугивает людей. Вероятно, мы столкнулись с новой веткой развития кровожадных созданий.

— Ты просишь у меня разрешения отправиться обратно и обыскать найденные земли? — Прометей пригладил бороду. — В таком случае я вынужден тебе отказать. Будет разумней, если на острова поплывет боевой отряд, который убедится в существовании новых особей и при необходимости уничтожит гнездо. Ты проделал прекрасную работу, но роль Смотрящих на этом заканчивается.

— Выслушай меня, Отец. — Амин прильнул к Богу. — Это нечто большее, нежели обычные монстры. Посылая туда армию сгоряча, ты рискуешь лишиться всего отряда — позволь сохранить им жизни. Я не вступлю в бой, а стану только наблюдать.

— Зачем существам, которые так любят поживиться человечиной, отпугивать свою еду? — Прометей уже знал ответ. — Если мы не промедлим, то найдем что-то стоящее, ради чего имеет смысл идти на риск. У нас не принято разбрасываться людьми, но и мысль об упущенной возможности мне не мила.

— Дай мне хоть несколько дней! — взмолился Аминтас. — Я успею определить место для безопасной высадки воинов и постараюсь найти пути отхода. Нельзя бросать отряд на произвол судьбы!

— Ты устал, Сын мой. Выдохся после столь долгого морского путешествия. Твоя жена и сын заждались тебя. Что они скажут, когда узнают о твоем новом отбытии?

— Им придется понять, что нести службу — это моя обязанность. А ты и так все понимаешь. Позволь помочь! — От бессилия Амин стукнул кулаком по столу.

Прометей недовольно забормотал, раздумывая вслух.

— Три дня, — согласился он. — Ты прав, что ступать в непроглядный столб огня опрометчиво, но как мне быть, если один из лучших навархов за целый месяц дозора принес мне лишь весть об испытанном им страхе. И все же ты хорошо знаешь свое ремесло, поэтому я доверюсь мастеру: возьмешь два корабля со своими лучшими людьми и встанешь в водах за сотню ярдов от островов. Однако я приказываю тебе не ввязываться в битву и уходить сразу, как почуешь неладное.