Тёмные сектора

Демидова Дарья

***

Мягкая сочная трава под ногами. Лес словно выплывает из иллюзии. Или он и есть иллюзия? Серебристая дымка стелется, обволакивая пёстрые разноцветные цветы, крупными каплями разбросанные по поляне. Где-то совсем рядом слышен шум водопада. Ну кто бы сомневался… Забвение для каждого своё. Романи говорил, что жил на планете среди обычных людей, как обычный человек и был счастлив. А Итан? Прошлый свой приход в Забвение он помнил отрывками. Водопад точно был, и тишина, и покой, но были и полёты среди звёзд, новые планеты. Всё как он любит. Вот только Его он

помнит плохо, помнит, что говорил с ним, но о чём?

Просторная рубашка и штаны… белые… ноги босые… приятно ступать, прохладно. Лес, будто живой организм, подобрался со всех сторон, окружил, а ведь ещё мгновение назад был где-то впереди. Тропический лес, так похожий на леса близ Ламуа. Вот только тишина… В лесах Аматы всегда шумно: птицы не умолкают ни днём, ни ночью, цикады не дают слуху отдыхать, трещат ветви, текут реки и ручьи, беспрестанно неся свои яркие воды в океан. А здесь только гул водопада, где-то совсем близко.

Он вышел на опушку. Знал это место. Кара показывала. Каскадный водопад в самом сердце планеты С1. В небольшое озерцо срываются тонны воды, поднимая клубящиеся облака брызг. Подойти бы и дотронуться… Шаг, другой…

— Здравствуй, Итан.

Не судьба. Опять.

Он обернулся. На поляне солнечно, свет играет на влажной листве и травинках, наполняет цветы соками. В ореоле света стоит белый столик на гнутых ножках и два стула с низкими спинками, как в уличных кафе Иматры. На столе две чашки, от которых призрачными струйками поднимается пар. Тарелка с цветочным узором, а ней синими каплями морской мармелад.

Девочка в белом платьице из недавнего сна. Чёрные волосы едва касаются плеч, закрывая от него лицо. Она придвинула к себе кружку. На вид лет десять, не больше. Тоненькая, как стебелёк, хрупкая, кожа белая, почти прозрачная.

Итан подошёл и сел напротив.

— Угощайся, — улыбнулась девочка.

Острый носик понюхал ароматный меа, и девочка сощурила глаза — то ли от солнца, то ли от удовольствия.

— Благодарю, — он придвинул чашку, но пить не стал. От вида мармелада вообще скрутило желудок.

— Как дела, Итан?

— Я умер.

— Не в первый раз. Так чего печалиться?

— Я не закончил то, что начал.

— Так всегда и бывает. Смерть обычно приходит внезапно, — девочка отпустила кружку и внимательно посмотрела на него. В чёрных глазах кружилась Вселенная, взгляд, казалось, проникал в самую душу. Он читал тринадцатого, как открытую книгу. Итан опустил голову.

— Ты слишком напряжён для человека, который умер.

— Почему ребёнок?

— А почему нет? Ребёнок — невинное существо. Понимаешь?

— Понимаю. Я их убивал.

— Не всех.

— Не всех, — согласился Итан.

Шум водопада мешал сконцентрироваться, но едва он подумал об этом, будто убавили звук, и теперь казалось, что вода срывается вниз где-то вдалеке.

— Говорят, у тебя вместо сердца чёрная дыра. Даже Закария так считает.

— Да, верно, — кивнул Итан и, наконец, нашёл в себе силы посмотреть девочке в глаза.

— Ты ошибаешься, он ошибается, все ошибаются.

— Ошибки

нам дорого обходятся. Каждый раз всё сначала, — прошептал он, и всё же сделал глоток меа.

— Смотря, что считать ошибкой. Как по мне, ты вышел на правильный путь.

Он удивился. Девочка улыбнулась Первому… Одобряюще?

— Но сколько я ещё их наделаю, прежде чем приду к цели?

— Разве это важно? Главное, не сбиться с пути, — девочка назидательно подняла палец к небу.

— Но ошибки могут стоить многим жизни.

— Да. Именно.

— И это нормально?

— Всё нормально. Всё в порядке вещей.

— Не понимаю.

— Прежде чем стать кем-то и создать что-то, ребёнок растёт и развивается, набивает шишки, ударяется, плачет, смеётся, радуется, любит, а ещё врёт, ненавидит, злословит, лебезит, хамит… Живёт, в общем, — она пожала плечами и взяла с тарелки мармеладку.

Вид у неё сейчас был беспечный, и он просто не знал, как на это реагировать.

— Мы не простые люди. Ты дал нам Алоафи.

— И вы её используете.

— Правильно ли?

— Может и нет, а может и да.

Итан сощурился. По интонации девочки нельзя было понять её мысли, и в голову залезть нельзя. Что же она имеет в виду?

— Вы — создатели, Итан. Вам дана огромная сила. Но она не сравнится с моей. Как ты думаешь, что было бы, если бы я вмешался? — продолжила она, увидев его смятение.

— Нам настал бы конец.

— Или нет.

— Нет?

— Если бы я приходила, каждый раз, когда вы оступаетесь… Итан. Ты сам взял себе это имя. С древнего аматийского «итанатани» — человек. А есть ли в тебе хоть капля человечности?

Он задумался, вопрос не из лёгких, но она не дала ответить на на него:

— Вселенная создана не просто так. Её хаос систематизирован. Здесь всё уравновешено. Есть вода, и есть огонь, есть травоядные звери, а есть хищники, есть жизнь, а есть смерть. Но представь, если не будет огня, хищников или смерти. Что тогда? Подумай об этом, а в следующий раз расскажешь, к чему пришёл.

Он удивлённо посмотрел на Него. Лицо девочки стало удаляться, стол становился длиннее, будто кто-то искажал пространство и растягивал материю. Гул водопада нарастал, казалось голова разорвётся от этого шума… А потом стало светло, свет повсюду, слепит, проходит сквозь каждую клетку, бьёт в глаза! Вспышка!

Глава 11

— Слава Первым! Джизел! Готовь кокон, мертамин, дизакселин, и три куба сиолина! Нет, лучше четыре! Как же вы нас напугали, шасс Итан!

Круглое лицо главного бортврача Шани, нависло над ним, загородив яркие лампы операционного стола. Она явно испытывала облегчение. Женщина улыбнулась, но лишь на мгновение, а потом вновь стала серьёзной. Работает.

— Шани…

— Тихо, сейчас положим вас в кокон на пару часов, и будете как новенький! Печень немного задело, но Алоафи быстро восстановит. Крови, правда, потеряли много, но это тоже ничего. Главное, что нам удалось вытянуть вас, а то бы гуляли сейчас в Забвении. Вам ведь этого не надо, правда, шасс?