Темные тайны
Шрифт:
А теперь в трубке звучал голос мужа. Микаэль настаивал на своем, ведь она сама просила его приехать. Время близится к ужину, и ей же все равно надо поесть? Урсула сдалась, спустилась по лестнице и заглянула на кухню, где Билли осматривал шкафы и ящики.
— Я ненадолго отлучусь. Вернусь через час или два.
Билли посмотрел на нее с изумлением:
— О’кей.
— Я возьму машину?
— А куда ты?
— Мне надо поехать… поужинать.
Билли ничего не понимал. Он не мог припомнить, когда Урсуле в последний раз требовалось отлучиться, чтобы поесть. В его глазах она была женщиной,
— Что-нибудь случилось?
— Приехал Микаэль.
Билли кивнул, изо всех сил пытаясь изобразить понимание, хотя ему это казалось все более и более странным. Микаэль — муж, которого Билли видел один раз в течение десяти минут, когда тот забирал Урсулу с ежегодной рождественской вечеринки, — приехал в Вестерос, чтобы с ней поужинать.
Что-то явно произошло.
Урсула вышла из дома и раздраженным шагом направилась к припаркованной машине. Открывая дверцу, она вдруг сообразила, что на мгновение забыла о цели приезда Микаэля в Вестерос.
Злиться-то надо не на Микаэля.
Отнюдь.
Он ни в чем не виноват. Уже достаточно плохо, что она использует его в своих целях. Ведь он воображает, будто она позвонила, потому что соскучилась и хочет его видеть, а не потому, что его присутствие должно послужить уроком Торкелю.
Надо быть с ним поласковее, все время помнить об этом, наказывать ведь следует другого человека.
Урсула села в машину и достала мобильный телефон. По пути в центр она сделала два быстрых звонка. Один в полицию, чтобы убедиться в том, что Торкель никуда не ушел, другой Микаэлю, чтобы договориться о месте встречи. Потом сбавила скорость, чтобы наверняка приехать позже него. Включила радио, немного послушала и дала голове отдохнуть.
Шар запущен.
Наказание определено.
— Привет, Торкель.
Торкель обернулся и сразу узнал высокого темноволосого мужчину, сидевшего на одном из диванов перед комнатой дежурного. Торкель кивнул ему, изо всех сил стараясь улыбнуться:
— Микаэль, рад тебя видеть. Урсула говорила, что ты приедешь.
— Она здесь?
— Насколько я знаю, нет, но я уточню.
— Не беспокойся, она знает о том, что я здесь.
Торкель снова кивнул. Выглядел Микаэль хорошо. В темных волосах у висков угадывались отдельные седые волоски, но это ему только шло. Они с Микаэлем были примерно ровесниками, но Торкель не мог избавиться от ощущения, что выглядит старше и измученнее. Он стареет не столь красиво, а на внешности Микаэля не отразилось даже то, что ему довелось пройти через периоды борьбы с алкогольной зависимостью. Он, напротив, выглядит более спортивно и бодро, чем когда-либо.
«Наверняка, дело в генетике», — подумал Торкель, но все же стал размышлять над тем, не приобрести ли ему абонемент в спортзал. Они немного постояли молча. Торкелю совершенно не хотелось показаться неприветливым, но он никак не мог сообразить, что бы сказать. За неимением лучшего он решил пойти по проторенной дорожке — разыграть надежную карту.
— Кофе? Хочешь кофе?
Микаэль кивнул, и Торкель направился ко входу, провел своей карточкой
— Я читал об этом убийстве. Похоже, расследование не из легких.
— Да, так и есть.
Торкель шел впереди молча. За все годы они с Микаэлем встречались считаные разы. В основном в начале, когда Урсула только перешла к нему в отдел. Тогда Торкель приглашал их вдвоем домой к себе и Монике. Раза два или три. В то время они с Урсулой были исключительно коллегами и общались только вместе со своими половинками. Пока у них не возникли гостиничные отношения. Сколько же времени они уже продолжаются? Четыре года? Пять, если считать тот поздний вечер в Копенгагене. Вечер, который по крайней мере Торкель, покрываясь холодным потом от угрызений совести, называл единичным эпизодом, который больше никогда не повторится. Так было тогда.
Теперь же все переменилось. Угрызения совести и обещание ограничиться одним эпизодом уступили место нескольким неписаным правилам.
Исключительно в командировках.
Дома — никогда.
Никаких планов на будущее.
Последний пункт поначалу давался Торкелю с особым трудом. Когда они лежали рядом, голые и удовлетворенные, было трудно, чтобы не сказать невозможно, не мечтать о большем. О продолжении за пределами безликого гостиничного номера. Однако в те немногие разы, когда он переходил грань и нарушал соглашение, ее глаза ожесточались, и его на несколько недель лишали свиданий. Поэтому Торкель усвоил.
Никаких планов на будущее.
Они обходятся слишком дорого.
И вот теперь он стоял в невзрачной столовой, глядя, как чашка наполняется коричневым кофе. Микаэль сидел за ближайшим столиком и потягивал капучино.
Торкель уже рассказал про расследование то, что считал возможным, значит, пришло время пустых разговоров.
Погода и ветер. ( Весна уже чувствуется всерьез.)
Как дела у Микаэля на работе? ( Примерно как всегда, сплошное мучение.)
Как поживает Белла? ( Спасибо, хорошо, она в этом году заканчивает юридическую гимназию.)
По-прежнему ли Микаэль играет в футбол? ( Нет колено не выдерживает. Мениск.)
Торкель никак не мог отделаться от мысли что накануне утром спал с женой Микаэля. Чувствовал себя лицемером.
Законченным лицемером.
Какого черта Урсула назначила мужу встречу здесь? Торкель догадывался о причине и, как ему показалось, получил подтверждение секундой позже, когда за их спинами возникла сама Урсула.
— Привет, дорогой. Извини, что опоздала.
Урсула проскользнула мимо Торкеля, не обращая на него ни малейшего внимания, и нежно поцеловала Микаэля. Потом она обернулась к Торкелю.
— У тебя есть время распивать кофе? — сухо спросила она.
Торкель уже собрался ответить, но Микаэль бросился ему на выручку:
— Я сидел и ждал у дежурного, и Торкель просто хотел проявить любезность.
— Вообще-то у нас много дел, настолько много, что приходится привлекать дополнительный персонал. Не так ли, Торкель?