Тёмные тропы
Шрифт:
– Я знаю еще одного человека, которого покусал тогда на Могилевском хамелеон, – медленно произнес Данила. – Девушку. Марину. Она сейчас здесь, в Сердце, с моим отцом, если верить Вождю.
– Вот оно как…
Картограф замолчал. Он скреб курчавую голову, вздыхал, видно не в силах смириться, что он не один такой особенный. Наконец проговорил:
– Сердце впустило нас с ней, получается. И тех, кто был с нами. Интересно, зачем мы здесь нужны?
– А зачем мы вообще нужны? Хватит искать глубинный смысл,
Сколько осталось до «на рассвете», Данила предположить не мог. Часы остановились при переходе, и дежурства делили по методу Вождя: как три толстых полена прогорят в костре – пора сменяться.
Данила перебирал автомат и вглядывался в темень за освещенным кругом. Показалось или блеснули глаза? Впрочем, Вождь уверял, что крупных хищников нет в долине, их обитель – лес.
Картограф храпел, Прянин сопел, Маугли с Вождем спали беззвучно. Шевельнулся силуэт, Данила развернулся – Лиана, подошла и села рядом.
– Еще не твоя очередь, – сказал он. – Тебя разбудят, когда будет пора.
– Знаю, – согласилась Лиана. – У тебя есть женщина?
От такой постановки вопроса Данила слегка офигел. И как на него отвечать? Вроде бы есть – Марина… но ведь это не считается. Да и какой мужчина признается в том, что женщина есть, когда на него смотрит с надеждой красивая молодая девчонка?
– Как тебе сказать… наверное, есть. Но сейчас – нет.
– У воинов твоего народа может быть только одна жена?
Ого, приехали. Данила твердо был убежден, что у него и одной жены быть не может. Вот Момент – тот женился бы на Гарри, если бы ее не убили… А сам Данила связывать себя супругой и детишками не собирался.
– Вообще – да, – осторожно ответил Данила.
– Я – последняя. Мужчин не осталось, – с обескураживающей прямотой сказала Лиана и потеребила край сшитой из шкур юбки. – Мы умрем в городе змееглазых. Или не умрем. Мне нужен муж. Твои друзья хуже тебя, поэтому я пришла сначала к тебе.
Вот уж комплимент так комплимент! Данила не сдержал улыбку.
– Ты возьмешь меня в жены?
– В моем племени принято сначала познакомиться. Получше узнать друг друга.
– Хорошо, давай. Здесь?
Данила нервно оглянулся. Никто не спешил ему на помощь, и даже Вождь не рвался защитить девичью честь Лианы. Первобытное племя, простые нравы. Но Данила, во-первых, не был уверен в том, что Вождь не убьет его потом. Во-вторых, не настроен был на роман – не время и не место. В-третьих, он бы, может, и не отказался… Данила усилием воли загнал мысль Гешки поглубже. Никто бы не отказался, но о последствиях нужно думать. Лучше отвергнуть предложение Лианы.
Когда Данила еще учился в школе, приятели долго обсуждали тему, что парни могу переспать с девушкой «просто так», девушки же в большинстве своем – нет. Им обязательно нужно прежде влюбиться. Ну,
Чтобы не приключилось ненужной влюбленности, надо девочке отказать мягко, чтоб она не обиделась. Мир в отряде – сейчас главное.
– Не здесь. Победим змееглазых – тогда посмотрим. Сражение и общий враг сближают, да, Лиана?
– Да, – выдохнула она и посмотрела с уважением, – ты – мудрец! Я не ошиблась. Ты лучше своих друзей.
– Вот и славно, – Данила подозревал, что улыбка у него совсем кривая и невеселая. – А теперь все-таки иди спать.
Смена прошла спокойно, и он завалился отдыхать, чтобы вместе со всеми подняться на рассвете.
Небо медленно приобретало дневной цвет: сперва стало венозно-багровым, потом посветлело и, наконец, налилось знакомым уже багрянцем. Данила поймал себя на мысли: еще несколько дней под таким небом, и он сойдет с ума. Красный – цвет голода и агрессии, землянам привычно другое небо.
Пора было выдвигаться. Вождь предложил заглянуть в разграбленную змееглазыми деревню, чтобы забрать припасы и оружие, – здесь недалеко.
Данила согласился. Много с имеющимся оружием не навоюешь – патроны кончатся. Отравленные стрелы, копья, дротики и ножи не помешают. Да и запасы съестного неплохо было бы пополнить.
Умылись в речке (воду Данила попробовал не без содрогания, но на вкус она почему-то мало отличалась от водопроводной, разве что слегка припахивала тиной), тщательно затоптали и залили кострище и выдвинулись.
Шли цепью. Впереди – Вождь, за ночь восстановившийся после ранения, или просто обретший цель. За ним – Лиана, напряженная, тонкая, с мускулистыми стройными ножками (дурак ты, Данила, все-таки. Никому не говори, что от такой девчонки отказался), дальше – Картограф, Прянин, Маугли, замыкал Данила. Молчали.
Вскоре впереди показалась деревня. Запахло гарью.
Данила видел сожженные деревни и раньше. И считал, что к этому нельзя привыкнуть. Есть грань, переступив которую ты из мужчины и солдата превращаешься в убийцу. Есть грань, за которой ты уже – не человек, да и не зверь, потому что звери не убивают просто так.
Это была даже не деревня – стойбище. Вместо деревянных домов или землянок – шатры из шкур, кругами обступившие утоптанную до каменного состояния площадь с центральным очагом и капищем. Стойка для копий, перевернутый котел на углях.
Уцелело несколько самых дальних шатров, остальные валялись грудами обугленных шкур и жердей. Защитники деревни – те самые воины, с которыми плечом к плечу Вождь принял последний бой, – остались на площади. Их привязали к идолам, выточенным из известняка, и разожгли вокруг костер. От него, наверное, и поползло дальше уничтожившее шатры пламя.