Тёмные воды. Зимний апокалипсис
Шрифт:
– Да это мои следы, – услышали мы голос Андрея. – Я вчера искал, где большую нужду справить, на улице-то зябко штаны снимать. Ну и ходил по боксам, бумажку искал, да то да сё…
– Твои? – недоверчиво спросил Толя. – Да хрен, тут двое прошли. И у тебя башмаки лёгкие, а тут зимние ботинки, глянь, какие подошвы. Это те самые орлы, которых мы ищем, и сейчас они, похоже там, внутри, может, даже слушают нас.
Потом за дверью немного помолчали, и Толя снова заговорил:
– Значица, так… подходи и открывай ворота, – при этих словах мы с Витей отступили за стены. – Давай, давай… да брось ты эту тележку!
Дверцы со скрипом стали открываться, сначала
– Заходи внутрь! Ну что там? Есть кто?
Андрей посмотрел мне в глаза и сказал:
– Нет тут никого. Пусто. Если и были, то ушли.
– Следов назад нет, как они могли уйти? А ну беги быстро в казарму, поднимай тревогу!
Андрей замешкался.
– Бего-ом, сказал! Пристрелю, падла!
Андрей неуклюже побежал по направлению к плацу. Витя достал нож, сделал какое-то неуловимое движение, и через мгновение Толя лежал на снегу с распоротым горлом.
– Ну а что оставалось делать? – виновато посмотрел он на меня. – Через десять минут сюда вся шайка сбежалась бы.
Андрей подбежал к нам.
– Времени у нас мало, – сказал Витя. – Поэтому подробной инструкции не будет. Запоминай: завтра вам нужно подсыпать в еду вот эти порошки, – он сунул Андрею в руки пакетики со снотворным. – Это не яд не бойтесь, могут и ваши повара отведать. Ближе к вечеру подсыпайте, чтобы они все заснули. Когда все уснут, выходите на улицу и садитесь в тот микроавтобус, который сейчас стоит у казармы, там будет кто-то из наших. Ориентируйтесь часов на восемь вечера. Если сумеете стибрить у кого-нибудь из бандюков оружие, будет сверхудачно. Сейчас иди в казарму, только не торопись особо. Как дойдёшь до плаца, беги, чтобы из окна увидели, что ты несёшься на всех парах. И ори во всё горло, что Толяна завалили какие-то грабители, а сам ты едва сбежал. Побольше ужаса на лице, от того, как ты изобразишь страх, будет зависеть, поверят ли они тебе. Коля – калач тёртый, ему нужно убедительно сыграть.
С этими словами Витя махнул мне рукой, и мы побежали. Нам нужно было добежать до машины, которая стояла за тем же пригорочком. Бежать с автоматами и гранатами было тяжеловато, и Витя на бегу разгрузил меня, забрав оба автомата.
Едва мы стартанули, как человек пять выскочили из ворот и, увидев отъезжающую машину, открыли по нам огонь из всех стволов. Однако мы были далековато и попасть в нас они могли разве что случайно. Витя дал по газам так, что через пару минут часть осталась за горизонтом. Пока они заведут машину да пока отъедут за ворота, догнать нас шансов у них не останется.
Однако бандиты могли организовать поиски и на этот случай нам нужно было приготовиться к обороне. Поэтому дома Витя с Генкой с рацией и оружием сразу же отправились на чердак для наблюдения.
Благодаря новым находкам, они были хорошо вооружены и, учитывая, что бандиты могли отрядить к нам максимум шестерых (двое должны были остаться охранять пленников), они вполне могли дать отпор, а через пару минут подключились бы и мы с Егорычем.
Ещё одну рацию я оставил себе, а последнюю – девчонкам.
Людмила Васильевна Михеева
Я хорошо помню тот день два с половиной месяца назад, когда пришло это ужасное известие о катастрофе. Это был день рождения Ксюхи, и мы с ней с утра занимались готовкой. На праздник ожидалась компания небольшая, но прожорливая: двое приятелей Андрея, две Ксюхины подруги. А кроме них, я, Андрюшка и сама юбилярша.
Ксюха как раз в этом году закончила свой педколледж и теперь искала садик поближе к дому, чтобы в сентябре выйти на работу. У неё было два варианта, и она между ними колебалась: первый – прямо во дворе дома, это было суперудобно – минута до работы, столько же с работы, а второй – в двух автобусных остановках. Тоже недалеко, и тут были свои преимущества – заведующей там была мама Ксюхиной подруги, которая Ксюху обожала чуть не больше собственной дочери. Так, во всяком случае, думала сама Ксения.
За стряпнёй мы весело болтали и даже выключили телек на кухне, чтобы не мешал. Гостей ожидали к пяти, в четыре часа она отправилась одеваться и наводить марафет. А я заправила последний салат, и включила телевизор. Миска с салатом была у меня в руках, когда я услышала:
– …астрофизики считают, что уже через полгода Земля окажется за орбитой Марса, и жизнь будет возможна только на сравнительно узкой полосе вокруг экватора.
Я поставила миску на стол и уставилась в «голубой экран». Шёл репортаж из какой-то обсерватории. Бородатый мужик в очках, которого титры представили как академика, доктора наук и всё такое, тоном ветеринара, рассказывающего о состоянии прооперированной кошки, сообщал, что Земля удаляется от Солнца со скоростью одиннадцать километров в секунду по направлению к какой-то красной звезде. Красную звезду он назвал Немезидой, объяснив, что это та самая звезда, которая на протяжении многих тысячелетий направляла в нашу сторону множество комет, метеоров и прочего космического мусора, угрожающего нашей планете. Не добившись уничтожения Земли опосредованно, она решила принять участие в этом убийственном акте лично и в настоящее время уже настолько приблизилась к Солнцу, что при отсутствии облачности видна невооружённым глазом.
– Ксю-юх! – крикнула я.
– Занята! – радостно крикнула моя невестка из ванной.
Я встала и прошла в ванную, где Ксения в полуголом виде плясала перед зеркалом.
– Тебе нужно это услышать, – сказала я.
– Что именно? – беспечно спросила она, застёгивая бюстгалтер.
– То, что сейчас говорят по телеку.
– А что там? Опять какая-то войнушка? Завтра послушаю, – сказала Ксюха.
– Нет, Ксения, это намного хуже. Пойдём.
И я силой выволокла её из ванной.
Меньше, чем через пять минут, Ксюха размазывая по лицу тушь, подвывала:
– Ну почему именно сегодня? Почему это не случилось завтра? Я бы хоть день рождения отпраздновала!
Через полчаса пришёл Андрей с букетом цветов и золотой брошью. Посмотрев на заплаканное лицо жены, он сказал:
– Уже знаете? Ну вот так-то.
Сел на табуретку на кухне и продолжил. Гости отменялись, все спешно собирают вещи, чтобы куда-то уезжать.
– Но мы-то посидим? – спросил он нас.
– Андрей, ну какое «посидим»? – всхлипнула Ксения. – Мы же все теперь замёрзнем и умрём!
– Тем более нужно успеть напиться! – пошутил мой братишка и полез в холодильник за «Шампанским».
Я тоже считала, что повода отменять праздник нет. Нужно было поднять настроение Ксюше.
– Ксения! – строго сказала я, – а ну выше нос! Пересечение двадцатилетнего рубежа жизни требует сей факт зафиксировать. Ведь не прямо сейчас мы все замёрзнем и умрём? Ну и давай радоваться! А завтра поплачем вместе.
Ксюша улыбнулась. Что мне в ней всегда нравилось – это лёгкий, даже легкомысленный характер. Она быстро отходила от любых невзгод и ударов судьбы, никогда ни на кого не обижалась дольше часа и вообще была исключительно неконфликтным существом. Она тут же уткнулась носом в Андрюшкино плечо и сказала: