Темные воды
Шрифт:
– Конопля это для нищебродов, – рассмеялся блондин. – Для Малфоев существуют зелья подороже и позабористей.
Краббэ и Гойл услужливо заржали.
– Как думаешь, Панси? – не унимался паршивец, – могла, Гринграсс нечто вроде любовного отворота от тебя для меня сотворить?
– Больно Гринграсс надо от тебя Паркинсон отваживать? – презрительно передёрнула плечами Миллисент Булстроуд.
Малфой вновь приложился к бутылке:
– Конечно, Гринграсс это не нужно, – согласился он. – Ей вобще ни черта не нужно. Да и где грязнокровке хоть
– Всё дело в том, что кто-то нажрался, как свинья, – не выдержала София. – Завязывай пить. И так уже хорош.
– Ага, – кивнул Малфой, криво усмехаясь. – Я хорош! Я так сказочно хорош, что все меня хотят...
– Про коноплю с пивом тебе уже говорили, – покивала Бултстроуд. – Сама не пробовала, но говорят и не такое чудится.
– Да много ты понимаешь? – почти весело фыркнул Малфой, продолжая то и дело потягиать пиво из бутылки. – Паркинсон, а, Паркинсон?.. Вы теперь с Гринграсс что, дружите?
– Не твоё дело, – холодно бросила ему Панси.
Она стояла, скрестив руки на груди и почти неприязненно смотрела на предмет своего воздыхания.
– А вот и моё.
– Тебя не касается, с кем я вожу дружбу.
– А кто тут говорит про тебя, дурёха? – издевательски засмеялся Малфой. – Но вот грязнокровка Гринграсс теперь моя невеста. Так что круг её общения очень даже моё дело, – осталютовал опустевшей бутылкой он. – Что такое? Ай-яй-яй. Она тебе не рассказала? Эх! Какая жалость.
В гостиной стало так тихо, будто все разом не то, чтобы говорить – дышать перестали.
– Что за бред ты несёшь? – сдавленно выдохнула Панси.
– Этот бред сущая правда, – пожал плечами Малфой.
Панси посмотрела на Софию так, что той захотелось куда-нибудь заползти. Нужно было рассказать ей об этом самой. Но Малфой-то хорошь! Мразь полная! Зачем он так с Панси?
Панси развернулась и вышла из гостинной, стуча острыми каблучками.
– За союз двух сердец! – смеясь, крикнул вслед ей Драко. – Аллилуйя!
– Чтоб ты упился до смерти! – в сердцах пожелала ему София перед тем, как последовать за Паркинсон.
Глава 8
Кровь и вода
Добраться до спальни София не успела. Её перехватил начинавший казаться уже вездесущим Снейп:
– Мисс Гринграсс? Директор хочет поговорить с вами. Идёмте.
Дамблдор встретил девушку, сидя в кресле у камина, в котором ярко пылал огонь.
– Добрый вечер, мисс Мракс, – приветствовал он её.
– Добрый вечер, сэр.
– Присядьте, – указал Дамблдор на пуфик рядом с собой. – Здесь, у огня, теплее. Хотите лимонную дольку в сахаре?
София отрицательно замотала головой.
– Шоколадушку? Сахарное перо? Нет? Жаль. Мне сладкое всегда помогает пережить плохую погоду и неприятности, – Дамблдор забросил конфетку в рот. – Мисс Мракс, могу я поинтересоваться, как вы поживаете?
Ну не рассказывать же ему правду? София решила обойтись банальным:
– Спасибо, сэр, хорошо.
Хотя на душе делалось мерзко при воспоминании о приступах боли у Снейпа и Драко, о поведении последнего и о том, что ещё предстоит объясняться с Панси.
Наклонившись, старый волшебник подбросил поленьев в камин. Самых обычных поленьев. Дрова – они и в Африке дрова. А ведь, наверное, мог бы при желании соорудить нечто магическое? Грандиозное? Но не счёл нужным.
– Кэтти Бэлл должна была умереть, – медленно проговорил директор, снова откидываясь на спинку кресла. – У неё не было шансов выжить после того, как она коснулась ожерелья. Но она жива. И даже идет на поправку.
Руки директора, одна обтянутая морщинами, другая – тёмной перчаткой, безвольно покоились на коленях, скрытых под длинной мантией.
– Полагаю, мисс Мракс, вы не намерены предавать гласности, кому девушка обязана чудесным спасением?
– Если честно, сэр, я и сама не уверена, причастна ли я к этому? Даже если я и повлияла на какие-то магические процессы, истинная подоплека происходящего известна мне не больше, чем самой Кэтти.
– Все Мраксы, без исключения, обладали огромной силой, – вздохнул Дамблдор. – Жаль, мало кто из них пытался применить этот дар во благо. Тьма, такая же часть этого мира, как и Свет. Она может не только пугать, но и давать отдохновение, приносить сны, красоту, наслаждение. В то же время Свет способен палить, сжигать или ранить. Тьма и Свет не тождественны понятиям Добра и Зла. Черное и белое всего лишь краски. Я пришёл к выводу, что Темный Дар при желании своего хозяина может так же верно служить Добру, как и Светлый. Выбор всегда остаётся за самим человеком.
Дамблдор на мгновение умолк, баюкая затянутую в перчатку руку.
– А теперь, могу я задать вам несколько вопросов, София? Что вы видели в тот день, когда прокляли Кэтти Бэлл?
– Густую тень… тень, похожую на туман чёрного цвета. Он окружил Кэтти, словно бы пытаясь просочиться в её тело, как вода в песок…
Дамбадор внимательно слушал:
– Вы увидели тень – и?...
– И представила, будто темнота не может пройти сквозь невидимое препятствие…или нет, я велела ей… не знаю, как я это сделала! Все происходило слишком быстро; задумываться и анализировать не было времени.
Дамблдор, устремив взгляд в камин, наблюдал за огнём; за тем, как языки пламени то поднимаются, то опадают, танцуя на углях.
– В свете последних событий, я склонен думать, что ошибся насчёт намерений Василисы. Сила, заключенная в вас… – директор улыбнулся. – Вы ведь сами не осознаете редкость доставшегося вам дара?
– Я некромант. Это я знаю. И знаю, что могу повелевать мёртвыми и тем, что так или иначе связано в человеческом сознании со смертью.
Дамблдор покачал головой.