Темные времена
Шрифт:
– Ты обычно просто стягиваешь волосы в хвост, – полюбопытствовал Исэйас, закончив и отдав охотнику гребень. – Почему сейчас решил заплести?
– Я не знаю, что ждет нас там, – Хес встал и начал собираться. – А волосы могут сослужить очень недобрую службу в бою.
– Почему? – удивился паренек.
– Потому что если тебя за них схватят, ты становишься практически беспомощным, – охотник насмешливо блеснул глазами, и послушник понятливо закивал, помогая Хесу.
К границе барьера они подъехали к полудню. Солнце находилось
Когда они приблизились к мареву, Силест внезапно заупрямился, встал на дыбы, порываясь развернуться обратно. Охотник ласково заговорил с жеребцом, успокаивающе поглаживая по шее, потом спешился и начал расседлывать вороного.
– В чем дело? – спросил Исэйас, спрыгивая со своего коня.
– Дальше – пешком, – отрезал Хес, снимая сумки.
Мальчишка пожал плечами, снял седло, уздечку, хлопнул каракового по крупу, подхватил свой дорожный мешок и всем видом показал, что готов. Охотник усмехнулся, глядя на серьезного паренька, и первым шагнул в колеблющийся воздух.
Ощущения были отвратительные. Создавалось впечатление, будто нечто выворачивает наизнанку суставы и безжалостно вытягивает все силы из безвольного тела. Исэйас зажмурился, мотая головой, и едва не рухнул на землю. С трудом выпрямившись, открыл глаза и, удивляясь густому туману вокруг, нашел взглядом Хеса.
Мужчине, видимо, приходилось хуже, чем ему. Лицо стало белым, как мел, серые глаза будто выцвели, и зрачки жуткими трещинами выделялись в бесцветных радужках. Тело напряжено, колени полусогнуты, на красивом лице то и дело мелькала мучительная судорога боли.
Хес рваными, резкими движениями скрутил с пальца перстень и отдал его пошатывающемуся послушнику. Как только гладкий ободок коснулся ладоней, мальчишка сразу почувствовал себя лучше и смог распрямить согнутые плечи, чувствуя, как отступает какая-то враждебная, едва ощутимая краем сознания, сила. Охотник, вытащив из-за ворота уже знакомый амулет, сжал его в руках: глаза стали осмысленными, снова насытившись цветом, движения утратили болезненную резкость, и он вздохнул уже свободнее.
Окружающее казалось воплотившимся в жизнь кошмаром. Иссохшиеся, скрученные в предсмертной агонии останки деревьев безжизненно щерились в серое небо, земля под ногами была покрыта слоем пепла и будто бы праха, местами – осклизлым подобием мха, источающим ядовитый дурман. Темный, густой туман клочьями стелился понизу, словно затаившийся зверь, поджидающий свою добычу. В стылом, неподвижном воздухе не ощущалось ни малейшего биения жизни, которое есть всегда, в любом самом безлюдном и заброшенном месте. Здесь же, казалось, исчезла сама основа мира, став тонкой и едва заметной, создав лживый, мертвый остов природы.
– Что это? – пораженно прохрипел Исэйас.
– Кто-то пытается пробиться к Границе Миров, – голос охотника был обманчиво спокоен, – и открыть Изнанку, впустив в наш мир легионы Тварей.
Исэйас лишь сдавленно охнул, ощущая, как обрывается все внутри.
– А на это, – Хес обошел поваленное дерево, покрытое мертвенным буро-серым налетом. – Не хватит сил ни у одного существа. Поэтому тот, кто все это затеял, вытянул жизненную силу из этой земли и всех тех, кто оказался здесь. И охотники попали в те же тенета, и фейри – я ощущаю остаточные эманации их смерти.
Заметив непонимающий взгляд послушника, охотник вздохнул:
– Существует три вида энергии. Ци – телесная, рэсуо – духовная, и вэрайа – чародейская. Первая и вторая присущи всем людям, но рэсуо могут использовать вовне считанные единицы. Вэрайа же – основа жизненной силы всех фейри, иногда она проявляется у полукровок, тогда они могут использовать чары. Не так, как волшебные существа, но и этого хватает, чтобы намного превосходить любого человеческого колдуна.
– Хес… – мальчишка замялся. – Значит, ты полукровка? Раз можешь использовать вэрайа?
– Исэйас, – мрачно посмотрел на него охотник. – Я тебе сейчас язык вокруг шеи завяжу. Узлом.
Паренек послушно замолчал, продолжая коситься на размеренно шагающего мужчину.
– Силест ведь не обычное животное? – не выдержав, спросил он, вспоминая, как летел над землей жеребец.
– Нет, – обреченно вздохнул Хес. – Он – рабикан, дух ветра. Если бы я заставил его сюда войти, он бы развоплотился в считанные минуты. Это место в первую очередь вытягивает вэрайа как наиболее сильную составляющую для заклятий. И мне страшно представить, какое могущество обрел ублюдок, что разместил здесь этот контур.
Исэйас видел, что мужчина мрачнеет с каждой минутой, особенно после того, как они начали натыкаться на скалящиеся в пустое небо скелеты животных. Казалось, что прошла уже сотня лет – так были выбелены кости. Хес, мазнув взглядом по очередным останкам, лишь крепче стискивал челюсти и непроизвольно сжимал кулаки.
Спустя полчаса они наткнулись на последнюю стоянку охотников. Скелеты людей застыли в тех положениях, в которых застала их смерть, и Исэйас, проходя мимо непогребенных, подавил желание развернуться и броситься бежать. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
– Должно же быть здесь что-то, где прячется теперь уже хозяин этих мест, – рассудительно заметил рыжий парень, когда страшная братская могила осталась позади.
– Да, заброшенная сторожевая крепость, – Хес был предельно собран.
Когда они приблизились к развалинам некогда мощного и основательного строения, мужчина резко схватил послушника за плечо, разворачивая к себе лицом.
– Я хочу, – стальные глаза были прищурены, – чтобы здесь ты слушался меня во всем. Скажу падать – падай, скажу бежать – беги со всех ног и не оглядывайся. Понял?