Темные времена
Шрифт:
– Чародей? Похоже, это будет интересно, – фейри плавно шагнула, словно перетекла, в сторону. – Позволь мне пригласить зрителей?
Створки дверей храма хлопнули, и в круге света, очерченного высокими окнами, появился Исэйас. Глаза мальчишки были абсолютно пусты, движения рваные и неровные, словно он внезапно стал марионеткой.
– Проклятье, – тихо прошипел охотник.
– Он долго сопротивлялся, – Неблагая задумчиво накрутила локон на палец. – Отмахивался от моих нитей, как от назойливых мух. Я сначала не поняла, как ему это удается, но теперь я вижу, что ты дал ему защиту. А душа у него такая…
И фейри демонстративно облизнулась, проведя язычком по удлинившимся клыкам.
– Если добавить немного страха и обреченности, то получится и вовсе изумительно, – щелчок тонких пальцев, и глаза паренька приобретают осмысленное выражение, а руки и ноги вновь подчиняются ему.
– Хес! – Исэйас изумленно уставился сначала на охотника, потом – восхищенно – на девушку. – Кто это?
– Твой сон, – ласково шепнули чувственные губы, и к пареньку разом метнулись нити паутины, на лету превращаясь в страшное, заточенное оружие, легко прошивающее насквозь даже каменные валуны.
Исэйас даже не успел ничего понять; понять, как близко он был к смерти в тот момент. Сильный толчок сбил его с ног, заставив упасть на покрытый каменной крошкой мраморный пол, больно ударившись коленями. Услышав жалобный звон, он проморгался от попавшей в глаза пыли и поднял голову.
На том месте, где он только что стоял, безвольно обвис в тисках паутины Хес, прямо под сердцем которого, расцвечивая голубоватую в ночном сумраке рубашку, расплывалось багровое пятно. Его меч сиротливо поблескивал в нескольких шагах от него.
– Это так трогательно, – Паучиха покачала головкой. – Он – твой ученик? Ты так заботишься о нем, что не пожалел собственной жалкой жизни ради него? А я надеялась на славное развлечение… Какая скука.
Парнишку забила дрожь. Он, поскальзываясь, вскочил на ноги и бросился к безжизненному охотнику, но гибкая паутинка захлестнула его шею, оттягивая от Хеса.
– Какие же вы все-таки жалкие в своих чувствах, – Неблагая недовольно рубанула воздух рукой, изменяясь на глазах.
Спустя мгновение перед глазами мальчишки предстало жуткое в своем уродстве существо. Костлявые длинные ноги, заканчивающиеся когтистыми лапами, и худые, жилистые руки со стальными когтями, висящие почти до колен; запавшие бока и торчащие ребра; страшная оскаленная морда с огромной, полной игольно-острых клыков пастью…
– Рано радуешься, – прохрипел Хес, сплевывая кровь, наполнившую рот.
Что-то негромко щелкнуло, и пояс охотника развернулся гибкой заточенной пружиной, которая, словно плеть, змеей прянула к застывшей фейри, легко разрубая серебристые стальные нити. Неблагая яростно закричала, бросаясь на охотника и отпуская задыхающегося послушника. Исэйас судорожно закашлялся, повалился на колени и поспешил отползти подальше.
Хес кувыркнулся, отпуская пояс-плеть, подхватил клинок и, взвиваясь с пола, отразил удар бритвенно-острых когтей, одновременно метая один из дисков. Фейри злобно взвизгнула, легко уворачиваясь от пронесшейся совсем рядом смерти, но на мгновение отвлеклась, и охотник, прыгнув вперед, наотмашь рубанул по открывшейся противнице. Паучиха, выпустив нити, сбила летящий к ее груди клинок, заставив Хеса извернуться и отскочить, чтобы избежать распоровшей, словно бумагу, пол паутины. Охотник, легко приземлившись, попытался было метнуть второй диск, но Неблагая зацепила его левую руку, захлестнула нитью и дернула назад, заставляя потерять равновесие. Хес, не удержавшись, опрокинулся назад, падая на спину, а фейри, осклабившись, нависла над ним, занося когтистую руку для последнего удара.
Исэйас видел, как где-то в темноте сводов что-то вспыхнуло, громко щелкнуло, и серебряная молния со свистом вспорола воздух, врубаясь в спину Паучихи. Фейри захрипела и выгнулась дугой; Хес пинком отшвырнул ее от себя и, не медля, одним движением снес ей голову. Обезглавленное тело, истекающее серебряной кровью, рухнуло к его ногам, словно истаивая туманом, который, поблескивая острыми гранями, как клинок, втянулся в так и не спрятанный амулет.
– Вставай, – резко и как-то странно сказал Хес, поднимая звякнувший о пол диск и возвращая его в ножны. Крестовина меча уже блестела за плечом.
Исэйас поднялся, с трудом держась на дрожащих ногах. Сердце до сих пор стучало, как сумасшедшее. Парнишка трясущимися руками попытался отряхнуть от пыли одежду и услышал тихий, глухой стон. Мгновенно повернувшись, он наткнулся взглядом на медленно оседающего на пол Хеса. Рубашка промокла от крови, изо рта тянулась тонкая струйка крови, которая тяжелыми каплями срывалась с подбородка.
Послушник бросился к охотнику, подныривая под его руку и пытаясь вздернуть на ноги. Хес оказался на удивление легким, что весьма удивило рыжего парнишку. С трудом выпрямив ноги, мужчина просипел:
– Пояс.
– Да и Темный с ним! – мальчишку трясло.
Хес упрямо помотал головой, и послушник, стараясь удержать клонящегося охотника, подобрал с пола блестящую плеть, мгновенно порезав об нее руки. Мужчина негнущимися пальцами нажал на гравировку, и серебристая змея с шелестом свернулась в тугой клубок, спрятав режущие грани.
Когда они выбрались из храма, Исэйаса охватило отчаяние. Иллюзия, закрывающая мертвый город, исчезла, и глазам парнишки предстал лишь призрак, глядящий в вечность пустотой черных глазниц, некогда оживленного населенного пункта. Но больше всего его пугал натужно дышавший охотник, с каждым мгновением все больше опиравшийся на подставленное плечо. Кровь и не думала останавливаться, алыми кляксами отмечая пройденный путь. А ведь до развалин постоялого двора, где они оставили лошадей и вещи, было еще идти и идти.
Поэтому он не сразу поверил своим глазам, когда увидел большой темный силуэт, приближающийся к ним, и разглядел Силеста – жеребца Хеса. Вороной резко дернул головой, разворачиваясь к послушнику правым боком. Мальчишка понял, чего от него хочет умное животное, но в одиночку закинуть взрослого, пусть и достаточно легкого, мужчину на спину крупного коня он не смог бы. Жеребец, словно поняв все это, подогнул передние ноги, становясь на колени, а потом и вовсе лег на землю. С трудом заставив почти бессознательного охотника сесть на лошадь, Исэйас дождался, пока бледные пальцы медленно согнутся, зажимая густую гриву Силеста, и отошел в сторону. Но конь продолжал лежать, странно поблескивая огромными золотыми глазами. Мальчишка несмело подошел и осторожно сел позади мужчины, придерживая его.