Тёмный человек. Книга вторая
Шрифт:
Гуг свернул свиток, окинул опасливым взглядом неподвижные фигуры у виселиц и сделал шаг назад. Старый епископ троекратно перекрестил толпу. Над площадью прошелестел его немощный голос: «В Священном Писании сказано: Врагов же моих, тех, которые не хотели, чтобы я царствовал над ними, приведите сюда и избейте предо мною! 1 » Писцы усердно скрипели перьями, стараясь записать каждое сказанное слово.
Отец Фелициан кивнул барону. Барон Арнольди кивнул бургомистру Крену. Толстяк-бургомистр кивнул начальнику стражи. Начальник стражи повернулся к своим подчиненным и тоже кивнул. Стражники накинули на шеи безмолвных смертниц петли. Люди на площади тоже молчали в нетерпеливом ожидании дальнейшего. Матери закрывали руками глаза своим маленьким детям, а те старались хоть одним глазком увидеть, что
1
Евангелие от Луки (19:27).
Казалось, что ещё несколько мгновений и ведьмы перестанут биться в агонии. Но тут случилось ужасное. Верёвка, на которой умирала одна из ведьм, не выдержала рывков и оборвалась. Грузное тело тяжело ударилось о булыжник площади. Под насмешливые выкрики и улюлюканье толпы стражники на руках вынесли ведьму из-под помоста. С трудом снова подняли её наверх. Тем временем порванную верёвку заменили. Но когда стражники хотели опять надеть петлю ведьме на шею, та неожиданно с яростной силой вырвалась из их рук. Путы, связывавшие её руки, ослабли и женщина смогла освободить их. Ведьма отскочила от виселицы, сорвала капюшон с головы, выплюнула кляп. Ветер взметнул вверх длинные седые волосы и кинул их на измождённое, морщинистое лицо с горящими неистовой ненавистью глазами.
Отец Фелициан проковылял до виселицы, встал перед ведьмой, поднял руку с зажатым в ней золотым крестом и грозно, несмотря на свою немощь, произнёс:
– Астрелия Гильом! Именем Создателя, оставь людей, которым ты причинила столько горя! Уйди с миром в Тёмную Долину!
Ведьма оглядела притихший народ, кучку людей на помосте, с тоской посмотрела в голубое небо с появившимися на нём тёмными тучками. Потом прокаркала сиплым голосом:
– Будьте вы прокляты! Ты, барон, ты, Фелициан, ты, Крен, и ты, Гуг! Вы – наши неправедные судьи! Вы – наши жестокие палачи! Будьте вы все прокляты до седьмого колена! Пусть каждый из вас и ваших проклятых потомков испытает те страдания, на которые вы осудили шесть невинных женщин, а потом умрёт! За каждым из вас придет Тёмный Человек и заберёт вас в самую глубину ада! О, Тёмный Человек! Услышь меня! Уничтожь, раздави, убей, задуши проклятых мною! Пусть они зачахнут, утонут, пусть все их члены растворятся! Забери их души, вырви сердца, печень, селезёнку, о, Тёмный Человек!
Она вдруг высунула длинный багровый язык и издевательски проблеяла в белые от ужаса лица своих мучителей:
– Бе-е-е!
Глава первая. Шкатулка
Однажды летним вечером Мельхиор сидел на кухне и с любопытством смотрел, как Саския готовит ему яичницу на ужин. Сначала кухарка задумчиво постояла перед шеренгой висящих на стене сковород, прикидывая в уме, на что годится каждая из них. Сделав выбор, она поставила на огонь одну, большую, чугунную, с крышкой и удобной ручкой. Хорошенько нагрев сковороду, Саския налила в неё свежего подсолнечного масла, только сегодня купленного ею самой на рынке. Затем она разбила в чашку четыре крупных куриных яйца и осторожно размешала, стараясь ни в коем случае их не взбалтывать. Убедившись, что в чашке однородная масса, мастерица вылила эту массу на сковороду и продолжила размешивать яйца уже на ней. При этом она периодически снимала посудину с огня. Когда яичница стала похожа на тесто, Саския торжественно переложила кушанье на тарелку и поставила перед Мельхиором.
– Ну-ка, попробуйте настоящую ксантскую яичницу, молодой месьер, – ласково произнесла кухарка. Певучий северный говор очень шёл ей, такой свежей, румяной, в чистеньком фартучке и кружевном чепчике на тёмных кудрявых волосах, едва тронутых сединой. Саския была родом из окрестностей Ксанта, этой далёкой столицы гведского севера. Хотя она уже много лет жила в Квакенбурге, тем не менее, по-прежнему говорила так, как привыкла с детства – мило растягивая гласные и немного в нос.
Мельхиор уже раскрыл рот, чтобы поблагодарить кухарку, но тут в кухне прозвучала резкая трель. Нетерпеливая и нервная трель. Такая же нетерпеливая и нервная, как человек, нажавший на кнопку звонка в своём кабинете этажом выше. Месьер Мартиниус – известный столичный нотариус требовал к себе своего помощника.
Печально посмотрев на нетронутую яичницу, Мельхиор вышел из кухни и поднялся на второй этаж в кабинет нотариуса.
– Вы меня звали, доминус? 2 – спросил своего шефа Мельхиор, зайдя в кабинет. Нотариус проводил большую часть времени здесь и поэтому постарался сделать свое рабочее место максимально удобным. Кабинет был, пожалуй, самым большим помещением в кирпичном особняке под номером пятьдесят пять на Зелёной улице. Высокий потолок с бронзовой люстрой. Стены отделаны дубовыми панелями, увешанными грамотами и дипломами. Простенки между окон украшены картинами. Стрельчатые окна, полузакрытые плотными бархатными шторами. Толстый цветной ковёр на полу. Книжные шкафы набиты книгами. Посреди кабинета – огромный резной письменный стол из тёмного дерева. За столом, в удобном кожаном кресле, сам хозяин – маленький, худой, сутулый от ежедневного многочасового сидения, лысый человечек. Доктор Мартиниус – нотариус из Квакенбурга собственной персоной.
2
Dominus – господин (лат.).
– Вы должны признать, Мельхиор, что эти новомодные электрические звонки очень удобная придумка! – воскликнул нотариус своим писклявым голоском, энергично потирая длинный острый нос пальцами, испачканными синими чернилами. – Входите же скорей и садитесь поближе к столу. Я хочу показать вам одну занятную вещицу!
Юноша послушно занял место в кресле у стола.
– Смотрите, Мельхиор, – возбуждённо продолжал нотариус, двигая по полированной столешнице в сторону молодого человека большую шкатулку из красного дерева. – Какая любопытная штуковина!
Мельхиор привстал с места и открыл шкатулку. В ней находился довольно странный набор предметов. Юноша начал по очереди вынимать их. Пока он выкладывал предметы на письменный стол, нотариус, загадочно улыбаясь, молча следил за его действиями. Пять серебряных кинжалов, холщовый мешочек с землёй, бутылочка, полная воды, молитвенник с длинной кожаной закладкой, массивный перстень, покрытый непонятными знаками.
– Зачем всё это, доминус? – недоумённо спросил Мельхиор патрона, когда шкатулка, наконец, опустела и её содержимое, беспорядочной грудой, загромоздило стол.
– О, мой юный друг и помощник! – несколько высокопарно произнёс нотариус. – Вы видите перед собой уникальную вещь. Это не что иное, как настоящее старинное снаряжение для борьбы с Тёмным Человеком! Полный комплект! Шкатулку принёс один мой знакомый – доктор Зудик. Она досталась ему по наследству от отца, а тому, в свою очередь, от его отца. Доктор сказал, что снаряжение находится в отличном состоянии и готово к использованию.
Мельхиор скривился. Он помнил плоского, как ладонь, доктора Зудика – сурового адепта вегетарианства. Из-за вздорных теорий доктора они в прошлом году целый месяц питались морковными котлетами. Саския проливала горькие слёзы на кухне каждый день, готовя овощные деликатесы, пока, наконец, сам нотариус не выдержал. На радость кухарке он выкинул на помойку морковные котлеты, жаркое из кабачков и капустный рулет с начинкой из топинамбура.
– А для чего земля и вода? – задал новый вопрос Мельхиор, взвешивая на руке мешочек. «Тяжёлый!»
– Это земля с могилы Святого Вилема, в честь которого названа столица Гвинляндии Вилемусбург. Многие верят, что такая земля обладает чудесными свойствами, – усмехнулся нотариус.
– А вода?
– Просто святая вода из ближайшей церкви.
Мельхиор ещё раз осмотрел шкатулку и странные предметы, извлечённые из неё. От них веяло чем-то неприятным. Даже брать в руки их не хотелось. Переборов себя Мельхиор покрутил в руках перстень. Потом попробовал надеть его на указательный палец левой руки. Перстень оказался немного великоват. Мельхиор вопросительно посмотрел на шефа.