Темный день. (Дилогия)
Шрифт:
Король-демон выпрямился.
— Да, — отрывисто бросил он, свысока глядя на сидевшую на суку птицу. — Так и есть!
— О, да, — воскликнул филин. — Конечно, так и есть! Однако, согласитесь, это странно — давать такое имя человеку!
Он склонил голову и уставился на Кехелуса.
Тот сузил глаза.
— Кому?!
— О, да, конечно, просто человеку! А впрочем, — спохватился филин. — Не стану больше говорить ни слова, чтобы от трапезы не отвлекать гостей! А трапеза, хоть и не так роскошна, достойна, все же, даже короля!
Дарин покосился на филина с подозрением.
— Вы… тут подумайте пока насчет дороги, — сказал он, чувствуя, что манера речи филина обладает какой-то невероятной прилипчивостью. — А мне приятелю бы пару слов сказать. Буквально пару слов, но очень важных, поэтому чуть-чуть мы отойдем!
Он оттащил Кехелуса в сторону.
— Чего тебе? — недовольно спросил король-демон.
— Мой друг Барклюня как-то говорил, — начал Дарин. — Что в этой роще все не так-то просто!
Он сделал над собой усилие и попытался перейти на нормальный язык.
— Какой еще Барклюня?
— Секретарь Морского Управления… да это неважно. Словом, он немного маг. Верней, учился магии, но…
— Чародей? — осведомился Кехелус, нетерпеливо поглядывая на корзину с фруктами.
— Да выгнали его из школы магов, поэтому он не чародей. Так, недоучка… но я не о том. В общем, мы с ним вчера поговорили, он рассказал кое-что… про фей, про их слуг. Все волшебные создания, что в это роще — слуги фей. Ясно?
— И что?
— А то, что ни еду, ни питье, что они тебе предлагать будут, есть нельзя! Взял в рот хоть крошку — и все, ты их раб до конца жизни!
— Мне известно об этом, — небрежно бросил Кехелус, посмотрев на красное яблоко, которое он держал в руке. — Но я неподвластен их магии. На демонов она…
Дарин призвал на помощь все свое терпение.
— А кто тут демон?! Блин, да я повторять замучился: ты сейчас обычный человек, заруби это на носу! Человек! С тобой что угодно сделать можно: заманить в рабство к феям, заколдовать, убить, наконец!
— Чушь, — надменно ответил владыка Волшебных земель. — Как это — убить? Меня невозможно убить, я же…
Он вдруг умолк, сдвинув брови.
— Дошло? Попадешь в рабство к феям, и уж тогда никто тебе не поможет! Даже существо из другого мира, ясно?
Кехелус в ярости швырнул яблоко в траву.
— Так это ловушка?!
Дарин пожал плечами.
— Не думаю, чтоб ловили именно тебя. Но идея отличная: так легко и изящно, без лишних хлопот избавиться от кое-кого раз и навсегда!
Кехелус бросился к дереву, где сидел филин.
— Вы не желаете отведать угощения? — понимающе спросил тот. — Я огорчен до глубины души!
— Откуда у тебя душа, ничтожное создание?! — бросил король-демон. — Ни у фей, ни у их слуг ее не бывает!
— А у тебя? — с иронией поинтересовался филин. — Ведь у тебя, я вижу, тоже нет души.
Кехелус холодно взглянул на него.
— Нет.
— Вот то-то! Ты, стало быть, не человек? Но кто же? Я всех людей насквозь способен видеть, тебя я тоже вижу, как других. И магии в тебе ни капли нет!
— Ну, — ледяным голосом проговорил повелитель Волшебных земель. — Чтоб тебя уничтожить мне магия не требуется!
Он схватил филина и с размаху швырнул об дерево.
Раздался громкий хлопок, вспыхнул огненный фейерверк и гулкое эхо прокатилось по роще.
— Молодец, блин, — кисло сказал Дарин, когда последние искры, плавающие в воздухе, погасли.
— Умно придумал, нечего сказать. Мы, вроде как, собирались тайком в рощу приникнуть, безо всякого шума?
Он оглянулся по сторонам.
— Ладно, давайте-ка отсюда…
Внезапно в кустах что-то зашуршало, потом стихло. На тропинке послышались чьи-то торопливые шаги.
— В кусты, — вполголоса скомандовал Кехелус.
Они нырнули в заросли, скатились в неглубокую канаву, возле тропы и затаились.
Шаги слышались все ближе и ближе, но внезапно стихли. Дарин подождал немного, потом не выдержал и осторожно выглянул.
…В доме с синим ставнями атмосфера царила грозовая: сгущались черные тучи и погромыхивал гром.
Дадалион и Тохта сидели возле незажженного камина и молчали. Фендуляр ворочался между балок под потолком и вздыхал, так что колыхались занавески на окнах.
Время от времени Дадалион привставал с кресла и поглядывал в окно, наблюдая за тем, что происходило снаружи. Там, по широкому двору с оскорбленным видом бродил раб Басиянда, вооруженный метлой. Судя по тому, как он ею размахивал, пытаясь сгрести в кучу мусор, метлу в руках ему доводилось держать нечасто.
— Дадалион! — забубнило зеркало, что стояло в лавке. — Перенеси меня в гостиную! Мы же договорились! Я тоже хочу знать все новости!
Дадалион не ответил: ему было не до того. Вот уже битый час он сидел над чистым листом бумаги, думал, обмакивал в чернильницу перо, но так и не вывел ни строчки: никак не мог решить, для кого писать завещание, для себя или для Дарина.
— Наверное, все-таки для Дарина, — пробормотал он. — Ему нужней. Вот только как начать?
— Ты ему уже штук двадцать написал, — хмуро сказал Тохта. — В чем загвоздка?
— А в том, что любое завещание начинается со слов: «Находясь в здравом уме», — необыкновенно саркастическим тоном пояснил Дадалион. — А этого я про Дарина никак сказать не могу! — он яростно потыкал пером в чернильницу, не обращая внимания на разлетевшиеся повсюду брызги. — Никакой человек в здравом уме не соберется оставить у себя амулет — это раз! Не пойдет в Тисовую рощу — это два! И не заведет дружбу с королем-демоном — это три!