Темный дом
Шрифт:
О'Коннор повернулся к Фрэнку.
— Предлагаю сейчас вместе заехать к миссис Лоусон.
— Я думаю, ей на сегодня хватит. Она и так достаточно наревелась, — сказал Ричи.
Фрэнк и О'Коннор переглянулись.
— Хорошо, ее допросят позже Брэди и начальник отдела расследований. Он тоже обещал подъехать сюда. Они ее разговорят и ничего не пропустят, — согласился О'Коннор.
— Ну уж дырку-то в заднице они точно не пропустят, — сказал Ричи.
— Тебе лучше сразу привыкнуть к его шуткам, — пояснил Фрэнк О'Коннору.
О'Коннор удивленно
— Вот в этой дырке мы все и сидим. И еще долго будем сидеть.
Фрэнк решил не обращать внимания. Он уже наслушался примитивных высказываний Ричи, в сознании которого весь мир давно превратился в навозную кучу.
Джон сидел за столом, размышляя о том, что мог скрывать Шон. Первое, что пришло ему в голову, — это алкоголь и наркотики. Он знал, что в Америке Шон иногда покуривал травку, но сомневался, что тот привез с собой эту привычку сюда. Он, конечно, мог стащить потихоньку банку-другую пива, когда родителей нет дома, но в таком возрасте все подростки этим занимаются.
В Кэти он был уверен — девушка не пила и не курила. По сравнению с теми юными хищницами, которые обхаживали Шона в Нью-Йорке, Кэти была сама невинность. Да их просто рядом нельзя поставить. К тому же Кэти просто умная девушка, сообразительная, с ровным поведением и хорошим характером. Она, конечно, может и похохотать и повеселиться, но в меру. «Так что же Шон недоговаривает? Может быть, она не хотела идти домой? Но почему? А что, если она сообщила ему, например, о своей беременности?»
Ему вдруг расхотелось и так и эдак рассматривать случившееся. Он почувствовал приближение знакомого омерзительного приступа, шею у него начало сводить, челюсть онемела.
Марта Лоусон проводила инспектора О'Коннора на кухню, усадила в жесткое деревянное кресло с изогнутой спинкой, сразу же вдавившейся в спину. В кухне было невыносимо жарко, радиаторную батарею Марта включила на полную мощность. Инспектор снял пиджак и повесил на спинку кресла. Бросив взгляд на список вопросов в руке Фрэнка, он спросил:
— Скажите, миссис Лоусон, Кэти никогда не страдала от депрессии?
Вопрос повис в пустоте.
— Помилуйте, в шестнадцать-то лет? — изумилась Марта. — Какая ж в эти годы депрессия? Нет, ничего такого с ней не случалось.
Фрэнк и О'Коннор переглянулись. Уж они-то хорошо знали, бывает или не бывает у молодых людей депрессия. В последние пять месяцев четверо подростков покончили с собой.
— Некоторые переживают отчаяние и в более раннем возрасте, миссис Лоусон, — мягко сказал Фрэнк, — но умеют это скрывать. Так что вы могли ничего и не заметить.
— А как она спала? — продолжал О'Коннор. — Спокойно или тревожно?
Марта пожала плечами:
— Да не знаю, как она спала. Наверное, как и все подростки.
— Вы не заметили, в последнее время Кэти ничего не тревожило? Она не выглядела чем-то огорченной?
— Не знаю. Даже если бы ее что и мучило, она бы мне все равно не сказала. — Марта опустила голову, закрыла лицо платком и зарыдала.
Фрэнк посмотрел на массивный комод, где стояло несколько фотографий. На самой большой была изображена Кэти, еще совсем малышка, вместе с родителями. Она — на переднем плане: в беленьком платьице, белых гольфах и коричневых туфлях, с Библией в руке; позади нее — Марта со своим мужем. На следующей фотографии Кэти была уже чуть взрослее. Она сидела на лавочке, в розовых брючках, беленькой кофточке и такого же цвета куртке. Рядом с ней — ее отец.
— Как ты думаешь, Марта, она сильно переживала смерть отца? — спросил Фрэнк.
Марта перестала плакать, вытерла лицо и посмотрела на фотографии.
— Она его обожала. Переживала, конечно, и очень сильно. Но она была тогда еще очень маленькой. Я не думаю, что она все время жила своими детскими воспоминаниями.
Пока Марта рассматривала фотографии, О'Коннор протянул руку и повернул регулятор батареи, уменьшая нагрев. Лицо инспектора покраснело от жары, со лба катил мелкий пот. Он все время моргал.
— Она употребляет алкоголь или наркотики? — продолжал О'Коннор расспрашивать Марту.
Она взглянула на него с явным недоумением. Затем перевела взгляд на Фрэнка, ища поддержки. На лице полицейского появилось виноватое выражение.
— Нет, — твердо ответила она. — Никогда. Я ей этого не разрешаю. У нас в доме нет ни табака, ни алкоголя. А где же еще девушки могут достать такие вещи?
Фрэнк поморщился. «Неужели Марта действительно считает, что алкоголь и сигареты подростки берут дома? А наркотики? Тоже дома достают?» — с горечью подумал он.
— Извините, но мне не нравятся ваши вопросы, — произнесла Марта.
— Не волнуйтесь, такие вопросы мы задаем всем, — успокоил ее О'Коннор. — У нас есть специальный опросник. — Он вытащил из кармана и показал ей маленькую книжицу. — По нему мы и спрашиваем. Вам не стоит беспокоиться. К тому же я просто не знаю вашу дочь, а ваши ответы помогут нам понять, где ее следует искать.
Марта покосилась на Фрэнка. Тот кивнул.
— Ну тогда ладно, спрашивайте.
— Можете ли вы еще что-нибудь сказать о своей дочери?
— Она замечательная девушка, — проговорила Марта и в который уже раз залилась слезами.
Джо вздрогнул и проснулся. Приподнявшись на локте, он оглядел пустую гостиную, посмотрел на часы: без пяти четыре. Вскочив с дивана, бросился в кухню. Схватив банан, две таблетки болеутоляющего и бутылку энергетического напитка, он выбежал из дома, сел в машину, быстро завел двигатель и направился в деревню. По дороге он очистил банан, сунул было его в рот, но услышал знакомый противный хруст в челюсти. Джо выпил таблетки, минуты через две подвигал челюстью и, убедившись, что все в порядке, начал жевать банан. Доехав до школы, он припарковал машину на краю стадиона, в центре которого уже стояла внушительная толпа. Джо бегом направился к ней.