Тёмный Эдем. Начало
Шрифт:
— Думаю, что ты видел кабины, в которые можно зайти, чтобы поговорить с доктором Стивенс. Сзади есть по такой кабинке, одна для девочек, другая для мальчиков.
— Постой-постой. Значит, Бен разговаривал с доктором Стивенс?
— Ну да, с ней можно связаться, если возникнет необходимость. Можно зайти туда и рассказать, как у нас идут дела. Бен заходил перед терапией.
— Но её же здесь нет. Она уехала.
— Я и не говорила, что она здесь. Там стоит монитор, а сама она у себя дома. Мы звоним, она отвечает. По крайней мере, нам так объяснили. Сама я ещё не пробовала.
Глаза
— А что ты читаешь?
Она подняла книгу и протянула мне. Теперь обе руки у меня были заняты — в одной бутылка воды, в другой книга. Если бы она захотела взять меня за руку, у неё бы это не получилось.
— «Жемчужина» [8] . Хорошая книга, — сказал я.
— Ну да, нас всех попросили её прочитать, так что надеюсь, что хорошая.
— Вы все читаете «Жемчужину»? Зачем?
Мариса пожала плечами.
— Рейнсфорд поставил на стол коробку и попросил нас сложить в неё все наши электронные устройства, включая телефоны. Сигнала здесь нет, но всё равно было трудно с ними расставаться. Это напомнило мне собрания одной молодёжной группы, которые я посещала. Молодой, лет двадцати с небольшим пастор обходил всех с коробкой в руках и просил сдать телефоны, обещая вернуть их после собрания. Коробка быстро наполнилась до самого верха. Ну, так о Рейнсфорде. Он сказал, что если все мы будем читать одну и ту же книгу, то это поможет нам сблизиться.
8
«Жемчужина» — повесть Джона Стейнбека о ловце жемчуга Ки'но, который нашёл однажды самую совершенную жемчужину в мире, и о том, к чему это привело. — Примеч. ред.
«Почему именно „Жемчужина“»? — раздумывал я. Но вслух произнёс очередную глупость:
— Я уже читал её. Думаю, тебе понравится.
Опять та же ошибка — даю понять, что я какой-то особенный.
Ну да, как же не читал. Стейнбек и Хемингуэй — любимое чтение на ночь.
Мариса не ответила. Она забрала у меня книгу, отвернулась и стала смотреть на обложку. Потом задала вопрос, к которому я оказался совсем не готов.
— Скажи мне, Уилл, а чего боишься ты?
Вопрос был задан как бы в пустоту, но в моём сознании он прозвучал громко, как пушечный выстрел.
Мариса снова повернулась ко мне.
— Каждый здесь чего-нибудь боится. По-настоящему боится. Потому мы и здесь. Первый шаг к лечению — рассказать об этом. Рассказали все, кроме тебя.
— И Эйвери.
Мариса посмотрела на тусклую лампу над столом, встала и направилась было к спальне.
— Ладно, забудь.
Мне хотелось, чтобы она ещё немного задержалась. Хотелось сильнее всего на свете, чтобы эта наша тайная ночная беседа никогда не кончалась.
— Я расскажу
Мариса остановилась, повернулась и села. Мне удалось пробудить в ней любопытство, но она продолжала смотреть на меня с подозрением, как будто я собирался её обмануть. Ну что ж, по крайней мере, она задержалась.
— Давай, говори.
Я вздохнул поглубже и посмотрел ей прямо в глаза.
— Я не хожу в частную школу. Я занимаюсь дома.
— Правда? Почему?
— Потому что я и школа не слишком совместимы.
Не такое уж и большое откровение, но хотя бы что-то, и этого пока достаточно.
— Это имеет какое-то отношение к твоему страху?
— Возможно.
Она протянула руку, чтобы взять бутылку с водой. Я передал ей бутылку и перевёл глаза на футболку.
Я хочу, чтобы меня обожали.
Перед внутренним взором промелькнули обрывки сна — тело Марисы на каталке, — и на мгновение меня охватил страх. Странное чувство — как будто его специально поместили в мою голову, в то место, где я мог случайно на него наткнуться.
– «The Stone Roses», — сказал я.
— Да что ты? — улыбнулась она, пододвигаясь ближе. — Ты знал?
— Классная песня. Как не знать.
Надпись «Я хочу, чтобы меня обожали» была не про Марису. Это название песни девяностых годов британской группы «The Stone Roses».
Больше всего мне хотелось, чтобы я и вправду знал это до знакомства с Марисой. Чтобы случайно увидел надпись на её футболке и сразу понял. Чтобы нас объединял общий интерес к чему-то не слишком известному. Но с девчонками все средства хороши, как не уставал повторять мой отец. Про группу я знал, потому что Мариса надевала эту футболку на сеансы с доктором Стивенс.
Я знал, потому что уже слышал, как Мариса рассказывала про неё.
Мы договорились ничего никому не рассказывать, по крайней мере, ещё один день. Она не расскажет, что я прячусь поблизости и что могу наблюдать за ними. Я же пообещал не смотреть, когда она будет разговаривать с доктором Стивенс.
— Думаю, тебе всё же стоит присоединиться к нам, — сказала она в дверях. — Но и ты по-своему прав. Когда Бен вернулся, он сказал, что у него болят суставы пальцев. Он постоянно сжимал кулаки, был на взводе и повторял, что мы можем подкинуть пауков ему в кровать, и он даже не обратит внимания. И да, это место кажется немного безумным.
— Это точно. Так, значит, увидимся завтра ночью? В то же время, на том же месте?
Мариса скромно улыбнулась, посмотрела на «Жемчужину», потом снова на меня.
— Как на свидании. И не забудь рассказать мне про свой страх. А я расскажу про свой.
Это было немного нечестно, потому что я знал о её страхе. Но я был всего лишь мастером аэрохоккея и фанатом старых видеоигр. Мне необходимо было получить какое-то преимущество.
Дверь за мной закрылась, и я пошёл по длинному коридору один. Чем дальше я продвигался, тем труднее становилось переставлять ноги, и к подвалу я вышел с таким чувством, что тащу на плечах горб.