Темный Город…
Шрифт:
— Да? — Эльза сделала небольшую паузу, что-то припоминая, — нет, я тогда не успеваю. Мне сегодня еще в клуб надо, важная встреча.
— Это опять ваш бабский «Пинк Клаб»? Не надоело?
— Не угадал, это тоже по работе. По моей. Нужно интервью взять у одного мужика.
— А больше ничего у него брать не нужно? — я любил доводить свою подругу.
— Слушай, ты, — Эльза, похоже, начинала злиться, — опять начал?
— Ну! Ты даже не спросила, как я выбрался, и что вообще со мной случилось.
— А что толку? Вот встретимся, и расскажешь. Так заскочишь?
— Обязательно, — согласился я, — думаю, что за час я там управлюсь.
— Тогда пока. Если что — звони.
Эльза отключилась. Что-то быстро она успокоилась.
У юристов я пробыл на удивление недолго. Оказалось, что действительно — я теперь должен выполнить работу по договору для фирмы Вип Сервис, о чем мне и сообщили, предложив подписать соответствующий документ. Причем, если раньше моим клиентом числился лично Стентон, как лицо физическое, то теперь — сама фирма, как юридическое лицо. В первый момент, правда, мне было не совсем ясно, для кого я должен писать отчеты, но потом объяснили, что адресовать нужно на специальный почтовый ящик. Адрес прилагался к документу.
Оттуда я поехал к своей подружке. Даже раньше, чем обещал.
Ключ от квартиры у меня был, и я застал Эльзу в обычном для нее домашнем наряде — из одежды на ней имелось только полотенце. На голове. Она, как обычно, ходила голышом, ей так нравилось. Так ей было удобно. Так повелось с тех пор, как она сняла эту спокойную, недорогую квартиру. Она не стеснялась, поскольку знала, что с улицы ее не видно, а рассмотреть ее можно только с крыши дома за парком, откуда регулярно за ней следил в свой телескоп один старый пенсионер. Эльза отлично про это знала, но нисколько не беспокоилась.
Почему это голые женщины никогда не выглядят глупыми? Эту свою привычку — ходить по квартире в костюме Евы до грехопадения, она так и не оставила, говорила, что ей так лучше дышится и кожа должна отдыхать. Чего там должно отдыхать? Но я этого спокойно видеть никогда не мог. И потому у меня никак не получалось отдыхать в ее квартире.
Вот и сейчас — опять то же самое…
…Потом я видел, как она подошла к дивану, и как полотенце упало на пол. Она нырнула под простыню, и я ощутил запах ее кожи. Мои руки сразу потянулись к ней, и я стал гладить ее плечи, грудь, бедра, волосы. Давно я уже не был с женщиной. Дня четыре. А как только мы слились в едином ритме, из нее вырвался громкий прерывистый стон. И не было больше кругом ничего, кроме ее тепла, криков восторга и изгибающегося мне навстречу гибкого упругого тела…
10
…Я иду по необычным улицам необычного города. Это мой город и мой мир.
Темный Город. Улица снов. Странное место. Я неизменно прихожу сюда — иногда часто, иногда — редко, но всегда возвращаюсь. Я прихожу сюда давно. В разных одеждах и в разных образах, но последнее время я не прячу своего лица. Для чего? От кого? Мне прятаться не нужно и не интересно. Другим — наплевать. А меня интересуют постоянные обитатели Темного Города и его улиц. Прохожие, жители, случайные гости, временные постояльцы и выглядывающие из окон непременные обитатели своих домов. Странное население странного места. Я здесь бываю уже давно, и мне пора бы уже привыкнуть к здешним обитателям, к их привычкам и характерам, но никак не могу. Кто-то старается быть собой, хотя бы здесь и сейчас. Кто-то пытается собой не быть и постоянно играет чью-то роль. Или прячется за какой-то маской. Забавно! Девушки притворяются парнями. Парни — девушками. Геи — натуралами. Парни-натуралы — девушками-лесбиянками. Обычные девушки — парнями-геями. Многие скрываются за маской безразличия. Многие, но не все. Вариантов — множество! Кому-то хочется жить на улицах города не своей, а чужой жизнью. Кому-то нравится играть посторонние роли. Кто-то старается выдать себя за иную личность. Это от чего? От отсутствия разнообразия в жизни? От скуки? От тоски и боли? Хочется забыться и почувствовать себя кем-то иным? Или просто такая игра? Игра в жизнь?
Я иду.
С одной стороны от меня призрачные и изменчивые здания. С другой — пешеходная полоса. Темно. Здесь всегда темно. Или вечер, или полумрак — кому как нравится, дело не в названии. Неясные серые тени на небе. Зачем тут небо? Я не знаю. Я вообще сейчас ничего не знаю. Вернее — не понимаю ничего. Дома маячат в сумерках, как деревья в редком лесу. Это и есть лес — лес из домов. Из небоскребов. Хочется шагать вперед, в этом мягком и темном воздухе, пока хватит сил, или пока не закончится сама улица, но я знаю, что она не закончится никогда — потому, что она бесконечна. Свет от колдовских фонарей играет со мной в свою обычную игру — разделяет мои тени: одна идет под ногами, вторая, которая вытягивается, стоит лишь отойти от фонаря и третья, та, что истончилась, вытянулась и уже почти умерла.
Вот мне навстречу идет какой-то человек. На его губах играет блуждающая улыбка. Его взгляд рассеян и не имеет точки внимания. Человек здесь счастлив. Завтра он проснётся ранним хмурым утром и, как всегда, почувствует себя мятым и не выспавшимся. Он не выйдет из дома, а вместо того, чтобы пойти на учёбу или на работу снова отправится гулять по Темному Городу. Там он повстречает девушку, которую незамедлительно полюбит, а она вскоре полюбит и его. Гуляя по темным улицам, он опять начнет радоваться жизни, у него еще раз будет хорошее настроение, и его самочувствие будет на пять с плюсом. Он повстречает старых друзей, которые позовут его посидеть за бутылочкой пива. Выйдя от своих друзей, он взглянет на безоблачное, полное звезд темное небо и на луну, которая специально для него замрет в состоянии полнолуния. Прохожие на улице будут опрятные и приветливые, по воздуху будет проноситься его любимая песня, и он наконец-то вдохнёт полной грудью. У него вырастут крылья, и он поднимется в небо, подобно стрижу, взрезая воздух. И взлетев, он увидит ещё миллион таких же счастливых людей как он. Он здесь и он счастлив. По-своему.
Человек проходит мимо, не замечая меня и моего присутствия. Мы расходимся, расстояние между нами все увеличивается, увеличивается, и прохожий теряется вдалеке.
А вот прямо на меня идет еще кто-то. У этого кого-то все плохо и ничего не ладится. Сегодня у него неудачный день. Ему кажется, что нет ни одного человека, которому он был бы нужен, что сам мир против него, что все вокруг рушится и гибнет. Он старается видеть только то, что хочет. Когда идет по Городу, то вообще старается не замечать людей. К ним он относится как к досадным препятствиям, и ему не нужны чужие чувства и эмоции, он хочет отгородиться и закрыться от них. Он писатель, но писатель необычный. Он пишет своей кровью — разрезает свою руку, и оттуда текут чернила. Когда к нему приходит вдохновение и творческие идеи, то крови требуется много, и писатель быстро устает.
Вижу художника. Как и большинство здешних обитателей, он тоже не вполне нормален. Хотя нормальных художников вообще-то не бывает — в этом случае он будет уже не художником, а ремесленником. Может быть — хорошим, высокопрофессиональным ремесленником, но не художником. А этот — художник. И он ненормален. Болен психически. Он хорошо знает о своей болезни и стремится к борьбе с ней. Однако это неравная борьба, и силы несопоставимы.
Грациозно передвигая длинными ногами навстречу мне движется изящная молодая фигурка. Только черный точеный силуэт — ни лица, ни его выражения не видно. Девушка — поэтесса. Она так о себе думает, потому, что пишет очень мрачные и плохие стихи. Чаще всего пишет она про смерть, поскольку сама еще не сталкивалась со смертью и лично с ней не знакома.