Темный Империум: Чумная война
Шрифт:
Матьё сбавил скорость ходьбы, желая держаться неподалёку от говорящей женщины, речи которой он слушал.
Под маской в виде черепа на лице женщины можно было увидеть выражение восхищения, а её глаза сияли от радости. ‘Элоди была на Имперском Тракте, ’ – сказала она. ‘Я сказала ей не выходить во время действия комендантского часа, но она ослушалась меня, и она видела, как Сёстры Битвы несут святую, что сидела на золотом троне, а потом она сказала, что её понесли к стене. Там вокруг неё засиял свет, от чего враг остановился, а через несколько мгновений побежал в страхе – так сказала Элоди. Они сгинули! После этого прибыли Космические Десантники, что были призваны её могуществом! ’ Она ликовала, от чего иногда её слова звучали неразборчиво. ‘Я собиралась наказать её за то, что она покинула укрытие, но она узрела чудо. Она принесла
По краям дорог располагались горы щебня, что сужали проезжую часть улиц. Всё ещё растущая в размерах толпа замедлилась и начала разворачиваться, ибо места для прохода всех желающих в этом месте не было. Поток людей унёс Матьё куда-то в подворотню. Там было темно, а запах этого места был подходящим для населяющих его людей, что не могли мыться на протяжении недель. За свою жизнь Матьё приходилось проводить много времени с простыми людьми. Подобные человеческие запахи были для него священным ароматом, которого он не избегал. Никто из присутствующих не замечал его, и уж тем более никто не знал о том, кем он является. Он наслаждался своей анонимностью. Он чувствовал радость от того, что мог побыть среди масс, будучи безликим среди всех тех, кто носил на своих лицах маски-черепа.
Где-то впереди мужчина говорил с женщиной, что, судя по всему, была его женой.
‘Она святая. Настоящая святая. Ступай с благословением Императора! ’
‘Джаррольд видел всё, ’ – сказал другой. ‘Он был там, когда она очистила колодец. И они ещё говорят, что Он покинул нас. Подобные люди должны быть сожжены за свои слова. Император защищает. Он среди нас, среди нас! ’
Отовсюду слышалось ‘Император защищает. ’ Снова и снова, ‘Император защищает. ’
Всё вокруг Матьё пропиталось этой фразой, а также многократным повторением слов ‘Святая, святая, святая. ’ Всё это повторялось так часто, что подобные слова сотворили вокруг этих людей ауру веры, почувствовать которую мог каждый присутствующий.
‘Император защищает, Император защищает, Император защищает. ’
Он почувствовал радость от того, что их бог устремил свой взор на этот мир и, узрев его страдания, Он послал Своих святых и Своего сына, дабы они вывели этот мир из тьмы.
Выбравшись из подворотни, он увидел, как толпа заполнила прилегающую улицу практически полностью. Люди начинали петь песни, когда мимо них на сверхзвуковых скоростях пролетали воздушные суда Ангелов Смерти. Благословенный Гиллиман был великодушен. Он уже распорядился начать доставку различной помощи для населения, среди которой были ящики с продовольствием, водой, медикаментами и суровыми воинами Бога-Императора. Гиллиман, сам не зная того, был самым настоящим святым для этих людей. Его милосердие было одним из многих подтверждений этого факта.
Намерение Матьё спасти его лишь укреплялось.
Где-то впереди странствующая толпа приняла участие в официальной процессии, что была чем-то средним между празднованием Дня Вознесения и пиром в честь святых примархов. Во главе марширующих шли люди, в чьих руках развевались штандарты Экклезиархии, а за ними парили сотни сервочерепов. Сквозь стойкий аромат немытых тел и бетонной пыли он смог почувствовать запах ладана.
Всё это являлось чем-то материальным, а значит значило для Матьё относительно немногое. Тем не менее, во всех этих вещах чувствовалось что-то духовное. Всё происходящее трогало его до глубины души, заставляя его двигаться вместе с процессией. Он старался идти быстрее основной массы, желая занять место в первых рядах идущих. Ему приходилось пригибать свою голову, дабы протиснуться сквозь людей, что заключали друг друга в объятия. Вот! Он увидел. Впереди стоял трон из золота. Мужчина высокого роста перекрывал ему обзор, но он знал, что на нём восседал живой человек, а не какая-то древняя реликвия.
Девочка из его видений была близка как никогда!
Он продолжал своё движение через толпу, но желающих сделать то же самое было так много, что Матьё понял, что ему не удастся продвинуться дальше. Он практически застрял на одном месте, а любые попытки сменить своё местоположение ограничивались давкой, которую тут же устраивали окружающие его тиросцы. Где-то спереди он мог услышать музыку, что изредка перебивалась возгласами таких же жрецов, как и он. Он не
Одна из половин орла была посыпана бетонной крошкой. Процессия начала своё движение в сторону аквилы, после чего трон был поднят вверх. Матьё смог увидеть, что его несли Сёстры Битвы, чья броня напоминала цвет красного вина. Воспользовавшись моментом, он начал проталкиваться вперёд, стараясь не замедляться ни на секунду, ибо знал, что позади него идёт огромная масса людей. Очень скоро они забьют площадь так же плотно, как они сделали это на улицах.
Повсюду были видны штандарты Экклезиархии. Из каждого уголка площади можно было услышать громкие церковные пения. Сцена, которую подготовили для девочки, казалась каким-то недоразумением по сравнению с тем постаментом, на котором обычно выступал примарх, но в этой собранной на скорую руку постройке чувствовалось что-то особенное. На момент он вновь смог разглядеть девочку, которая тут же скрылась от его взгляда. Грозно зарычав, он начал пробиваться сквозь толпу, желая занять место поближе. Она была слишком далеко от него, чтобы он мог разглядеть её в мельчайших деталях, но это была она. Он был уверен в этом.
Одна из Сестёр Битвы поднялась на сцену и заговорила.
‘Жители Тироса! ’ – сказала она.
Восторженные крики в толпе сначала сменились на тихое бормотание, после чего все присутствующие погрузились в тишину. Даже нескончаемый рёв двигателей машин и воздушных судов Космических Десантников казался каким-то приглушённым.
‘Мы узрели чудо! ’ – вновь сказала она. Пока одна из Сёстер говорила, девочка продолжала сидеть на своём троне без единого движения. ‘В час великой нужды в этом городе появилось святое дитя, девочка чистейшей и благороднейшей души. Её великолепие настолько велико, что она заслужила право быть сосудом для воли Его величества! Слава Богу Императору! ’ Толпа всё ещё сохраняла молчание, но Матьё чувствовал, как сердце каждого присутствующего на площади наполняется священной радостью. ‘Благодаря ей мы одержим победу в этой войне, а те омерзительные предатели, что являются поклонниками ложных и дьявольских богов, будут изгнаны с Парменио и наша планета будет исцелена! Жизнь вновь забьёт здесь ключом! А наша жизнь, что была осложнена тяготами и скорбью, станет красочнее, ибо мы видели своими собственными глазами как Господин Всего Живого, Повелитель Человечества, Тот, кто вечно блуждает в нескончаемом страдании на Святой Терре за жизнь всей человеческой расы, наблюдает за нами, за каждым из нас! Я видела, как эта девочка обращает демонические машины в прах. Я видела, как она превращает ядовитую отраву в чистейшую воду. Я видела, как она превозмогает всю боль, что пытатели причиняли ей по моему указу, без единого слова, ибо она чиста! Внутри неё пылает свет святейшего Бога-Императора. Внутри неё находится наше спасение! ’
‘Будьте благодарны, ’ – после этих слов она сделала паузу, ибо переполнявшая её радость мешала ей говорить. ‘Стойте храбро. Вознесите свои молитвы к Нему ради Его милосердия. Таково его требование. Ваша любовь и ваша преданность. Отдайте их Ему. Отдайте Ему свои… ’
После этих слов девочка тихо вскрикнула, после чего подняла свою руку и указала на Матьё.
Толпа посторонилась, освобождая пространство между ним и троном.
Десять тысяч пар глаз уставились на него, ожидая чуда.
Сикариус задал невероятный темп движения. Космические Десантники передвигались настолько быстро, что Деворусу приходилось бежать на пределе своих возможностей, дабы поспевать за ними. После того как они преодолели импровизированные ворота в бреши в стене, Деворус выдохся окончательно. Не сбавляя скорости, двое телохранителей Сикариуса присоединили свои винтовки к магнитным замкам на своей броне и подняли Деворуса, держа его за подмышки. Его возмущение никого не волновало – он понял это сразу же после того как первое ругательство покинуло его глотку, в результате чего он решил не предпринимать вторую попытку. Сохраняя эту позорную тишину, он позволил этим полубогам нести его подобно человеческому балласту, коим он и являлся.