Темный круг. Наследие Вассар
Шрифт:
– Я… я испугался, – честно признался Сивер.
– Ответь мне, мальчик, кто мы? – Шида смотрел на него с пониманием и какой-никакой заботой.
– Месть севера, – потупив глаза, ответил Сивер.
– Верно, мальчик. Мы не боимся, страх нам неведом, у нас есть задача, которую нужно выполнить. После можешь делать, что угодно, хоть рыдать тихо в углу, хоть пойти к градоправителю и рассказать все, что знаешь. Но задача, поставленная перед нами князем, – одна единственная задача – должна быть выполнена.
Шида улыбнулся мальчику и со злобой посмотрел
– Ты ему еще нож всадил бы. Голова у тебя есть на плечах? Этого мальчика вся деревня на руках носить будет, – он подмигнул Сиверу, и тот робко заулыбался.
– До того, как его провозгласят героем, нужно выполнить приказ.
Лис говорил сурово, но верно, и Сивер понимал это.
– Пока приказ не выполнен, нам нельзя с ним видеться. Пора тебе уходить, мальчик. Скажешь, что толпа сбила с ног. И, прости, не хотел так сильно тебя огреть. Так, – Лис потряс покатыми плечами, – чтоб дурь отбить.
Старик Шида покачал головой и, показав мальчику на дверь, сказал лишь одно значащее для него слово:
– Скоро!
Дверь за Сивером быстро закрылась, и он помчался по улице, спеша к месту пожара.
Глава 8
Пирит поднялся с земли, пытаясь смахнуть с глаз непрерывно катившиеся слезы. Едким вонючим дымом заволокло всю площадь. От охваченного огнем трактира несло жаром, огненный столб вздымался к облакам. Оглушенный, Пирит не почувствовал, как занялась огнем одежда, но кто-то схватил его за руку, резко потянул прочь и, окатив ведром воды, усадил в отдалении от общей суеты, тут же умчавшись назад. Пирит нащупал перед собой ведро и судорожно принялся смывать с лица налипшую сажу. Кожа сначала просто горела от прикосновений, но спустя минуту его уже трясло от боли.
Все вокруг пришло в движение: солдат вытаскивали из-под горящих обломков, люди передавали друг другу ведра с водой, отчаянно плеская ее на расползающийся, жадно пожирающий деревянные постройки огонь, пытаясь спасти хоть что-то.
Сквозь мутную пелену, застилающую глаза, он различил несколько знакомых лиц. Одним из них был чудом уцелевший Пяст: его латы покрылись копотью, искореженный шлем валялся рядом, украшавшие его красные перья обгорели и торчали в разные стороны.
– Пяст! – трактирщик наклонился и прищурился, пытаясь разглядеть воина, но лучше видеть от этого не стал.
– Рад, что ты жив, Пирит, – не поворачиваясь к нему, ответил воин: тяжело дыша и отдуваясь, он буквально волочил на себе закованного в почерневшие латы человека.
Послышался металлический лязг, и воин, спасенный Пястом, шумно втянул в себя горячий воздух.
– Айр-р-р, Пяст, где… – голос Рукона звучал сдавленно, словно грудь долго сжимали в тисках. – Где Пирит и Деньша?
– Я здесь, господин. Деньша… – сквозь покрасневшую кожу на лице трактирщика проступили серые пятна. – Деньша остался в трактире.
– Пяст, узнай, кто шел с ними! Дозорных сюда!
Сотенный выкрикнул короткий приказ, вскоре из общей суматохи к ним подскочили
Оранжево-красным пламенем занялись и крыша над конюшней, и приставленный к ней навес для телег. Сквозь треск, грохот и крики до слуха Пирита донеслось пронзительное ржание: это бились обезумевшие от страха кони, запертые в стойлах. Солдаты тщетно пытались проникнуть внутрь: жар с каждой минутой нарастал.
Низкий утробный гул пронзил весь город. Пламя, вздымающееся к небу, опало, из той части, где была кухня, повалил густой жирный дым. Горожанам пришлось на время отступить от трактира, и несколько десятков людей одновременно двинулись в сторону горящей конюшни. Песком сбили пламя, а когда жар спал, начали заливать водой. Потушить пожар полностью не удавалось, но на некоторое время огонь приостановили: он медленно стекал вниз, проедая крышу.
Пирит понял: еще несколько минут, и кони обречены. Рядом с ним появился мальчишка лет двенадцати, небольшой и юркий, с ведром, полным холодной воды. Не успел Пирит и глазом моргнуть, как мальчишка ринулся в уже открытые створки обгоревших ворот, прорываясь сквозь плотный, валивший клубами дым.
– Стой! – не мешкая, Пирит бросился следом.
В густом дыму он сразу потерял мальчишку из виду и только по звукам понял, что тот пытается отодвинуть тяжелый засов на запасных воротах, выходящих на соседнюю улицу. Кони, словно почуяв близкое спасение, притихли и замерли, опустив морды. Не теряя времени, Пирит отворил стойла и, схватив коней под уздцы, огляделся. Потянуло свежим воздухом – ворота распахнулись, и Пирит двинулся на свет, проникший сквозь плотный дым, что есть силы потащил коней к выходу, низко склонившись к покрытому сухим горячим песком полу.
Позади что-то щелкнуло. Крыша надломилась, рухнула балка, краем угодившая в только что освобожденное стойло. Пирит от неожиданности вздрогнул. В глазах потемнело, ослабла хватка, кони, испугавшись, вырвались и умчались в открытые ворота.
Тело Пирита обмякло, он упал и пополз, судорожно цепляясь руками за песок, пытаясь вытянуть себя из накрывшего волной дыма. Мальчишка схватил его за руку и с натугой потянул за собой.
– Господин! Господин, я помогу Вам! – ему все же удалось вытянуть Пирита подальше от конюшни до того, как пожар вспыхнул вновь.
Последнее, что увидел Пирит, перед тем как сознание померкло: кони северян повалились на пол, мертвыми глазами глядя на подбирающееся пламя. Огонь быстро забирал все, до чего мог дотянуться.
Очнувшись, Пирит долго смотрел в открывшееся небо. Огонь съедал много лет его усердного труда. Над ним склонился мальчишка.
– Господин! Господин, нужно уходить, огонь вот-вот доберется до нас!
Пирит, перевалившись на бок, с трудом поднялся на колени. Рвота подступила к высохшему, болезненно горевшему горлу. Тело ослабло, трактирщика кто-то подхватил под руки.