Темный круг. Наследие Вассар
Шрифт:
– Боюсь, что скоро нам всем нужно будет привыкать к холоду, – печально улыбнулся Харрас.
– Будем надеяться, что наши предположения верны, и мы не ошибаемся. Сулгрик уверен, что начнется все в Инистом лесу. Или уже началось, судя по вестям? – примий понизил голос до шепота.
– Как знать, – Харрас вновь бросил взгляд на Деньшу. – Надо успеть вывезти людей. Мне сообщили, что на местах все подготовлено к их приему. Еще неделя – другая, и в городе останутся только те, кто может держать в руках оружие.
Они вышли из трактира ближе к полуночи. Выскочивший проводить их Пирит какое-то время смотрел им вслед, потом отдал короткие распоряжения
После ухода гостей Деньша обнаружил на столе еще два серебряных: плата за ужин оказалась слишком щедрой. Он запер трактир и направился к себе.
Окно его комнаты выходило на площадь, иногда в вечерние часы он любил смотреть на нее.
Начался дождь. По каменной мостовой забарабанили крупные капли, на улице становилось холоднее. Деньша с грустью подумал о том, что скоро торговые караваны совсем перестанут ходить через Вартияр, а им с Пиритом, возможно, тоже придется покинуть город, и улегся в постель. Ему нравилась жизнь в трактире. Иногда он мечтал, что однажды займет место Пирита и будет так же, как дядя, работать, обучая юного помощника, а может, и собственного сына. Когда-нибудь… В далеком будущем. Засыпая, он, как обычно, мысленно помолился о душе умершей матери. Об отце он не знал ничего. Пирит всегда уходил от ответа, но как-то раз обмолвился, что отец еще до его рождения пропал в Инистом лесу.
Ему редко что-то снилось, или он просто забывал свои сны. Но иногда, когда светило Сиана-Яра уступало город далеким мерцающим звездам, какая-то непонятная тоска овладевала им. И тогда в своих снах он отправлялся в путь. Видел он не себя. Кто-то не равный ему шел, прорезая тьму, посреди величественных, ввысь устремленных колонн. А утром уже он, Деньша, просыпался с чувством, что маленький Вартияр примостился у его ног, а черно-белая башня едва-едва достает ему до пояса…
Глава 3
Сивер проснулся рано: его разбудил шум у городских ворот. Отряд здебора Харраса вернулся в город, пришедшие громко переговаривались со стражниками, обмениваясь новостями.
Дверь распахнулась, быстро наполнив крохотную комнату прохладой.
– Просыпайся, пора коней кормить! – раздался знакомый голос, и дверь тут же захлопнулась.
На улице было пасмурно, вставать совсем не хотелось. Мальчишка медленно поднялся и принялся одеваться, все еще прислушиваясь к голосам с улицы. Ему показалось, что всадники были чем-то встревожены, но, как он ни силился, разобрать что-либо не смог. Пока одевался, услышал, как с лязгом опустились металлические решетки, а затем едва слышно затворились городские ворота. Всадники ушли вверх к черно-белой башне, понял Сивер, открыл дверь на улицу и огляделся. Маленькая площадь перед воротами уже опустела.
Небольшой дом, в котором уже три года жил мальчишка северянин, вплотную примыкал к городской стене. Над входом нависали балконы дозорной башни, покоившейся на приземистых широких воротах. Обветшалую крышу прикрыла не так давно возведенная дополнительная деревянная башня с узкими бойницами.
От городских ворот в разные стороны расходились три главные улицы: две, изгибаясь, тянулись вдоль массивной стены и смыкались с обратной стороны, окольцовывая Вартияр, третья стрелой летела через весь город, пока не упиралась в стену, закрывавшую собой необычно высокую даже для пограничного города черно-белую башню. Поначалу, когда мальчик только прибыл в Вартияр, он каждый день
Напротив скромного обиталища Сивера расположились конюшни. Ему нравилось ухаживать за лошадьми. Чаще всего это были уже привыкшие к нему скакуны дозорных и городских стражей. Но, когда в городе останавливались крупные караваны, ему нередко поручали ухаживать и за лошадьми приезжих торговцев: насыпать корм, натаскивать воды из колодца, готовить мягкий настил и чистить шерсть гордых животных. В такие моменты он мысленно уносился далеко на север, откуда был родом. Сивер вспоминал, как помогал отцу собираться на охоту, провожал его за ворота крепости… Размеренная, понятная, дорогая его сердцу жизнь с родителями в Теплом ветре осталась в невозвратном прошлом, в настоящем же его окружал чуждый ему, холодный город.
Он прошел мимо ворот к конюшне, скрывшись под длинным навесом, обернулся, выискивая кого-то глазами. Закутанная в темный плащ фигура недвижно стояла, укрывшись за водостоком, полностью слившись со стеной.
Мальчик поднял глаза: дозорные собрались на башне. Один из них о чем-то оживленно рассказывал и, жестикулируя, показывал в сторону черно-белой башни, куда незадолго до этого прошествовал вернувшиеся с дозора воины. Головы остальных были повернуты туда же. Фигура отделилась от стены и скользнула в проулок, чуть задержавшись подле Сивера. Когда дозорные развернулись в сторону ворот, тот уже открывал двустворчатые двери конюшни.
Флакон с темной жидкостью и маленькую записку Сивер спрятал в поясной сумке и, убедившись, что дозорные ничего не заподозрили, сразу принялся за работу. Он поворошил вилами солому, оправляя настил, натаскал свежескошенного сена, набрал воды в длинные корытца рядом со стойлами, потом взялся за метлу. Двое дозорных спустились с башни, один из них задержался около мальчика.
– Хорошо работаешь, парень. Сходи к Пириту сегодня, он, говорят, сварил отличный эль! Закроет он свой трактир, так, может, и не придется уже попробовать, – похлопал Сивера по плечу стражник, протягивая несколько медяков.
– Спасибо, – Сивер смутился, принимая монеты.
Дозорный одобрительно кивнул и вышел из конюшни.
Ходить в город беспрепятственно ему разрешали уже давно, но в трактир Пирита, знаменитый не только в Вартияре, позволили наведаться впервые. Сивер некоторое время размышлял, а не сходить ли ему туда: он никогда не бывал в трактире, и ему было очень любопытно. Но именно сегодня нужно было идти к вороньей вышке: его земляки будут ждать результата. Перед глазами всплыло заплаканное лицо матери, и он со злобой стиснул вилы, так, что старое дерево начало потрескивать, – Пирит может и подождать.
Один из дозорных с полгода назад отвел его к вороньей вышке около черно-белой башни – посмотреть, как обучают воронят. С тех пор Сивер сам стал частенько наведываться туда. К его присутствию привыкли и были снисходительны, иногда даже разрешали подняться на вышку, когда кормили взрослых птиц.
После полудня он собрался, надел чистую одежду и направился вверх по улице: ему нужно было попасть к крепостным стенам, опоясывающим черно-белую башню, засветло. По пути он почти никого не встретил: совсем недавно караваны и обозы покинули город, да и горожане – он наблюдал это каждый день – старались как можно быстрее оказаться подальше от границ с севером.