Темный круг. Наследие Вассар
Шрифт:
Сивер лежал неподвижно. Нужно было дождаться, когда птицы успокоятся. Мешки мешали ему дышать, он старался делать короткие вдохи и выдохи, оставаясь при этом почти неподвижным.
Какое-то время вороны еще возмущались, с противным шарканьем елозя по прутьям, пока, наконец, не угомонились. Мальчик подождал еще немного, а потом принялся выбираться из своего убежища. Не сразу удалось спихнуть с себя мешки – затекшие руки едва справились с тяжестью. Он подождал, пока они вновь нальются кровью, и, как только почувствовал, что силы возвращаются, беззвучно прокрался к двери.
Вороны
Работа была сделана, теперь нужно было успеть вернуться до того, как кто-нибудь из привратных решит проверить, на месте ли он.
Сивер скользнул в темноту. Быстро преодолев двор, он вернулся к тому же месту, откуда пришел, и начал высматривать дозорных, снимая торопливо ботинки и укладывая их в мешок. Дождавшись удобного момента, залетел на стену по покатым ступеням, склонился над улицей, краем глаза приметил масляную лампу стражника, утонув в густом плюще, перевалил через стену. На память бросая ноги и руки, чутьем находя опору, стремительно слетел вниз. Стражник был уже рядом. Сорвавшийся камешек полетел прямо на него. Сивер ящерицей скользнул по земле, услышал, как камешек ударился о шлем стражника. Тот поднял голову вверх, не заметив, как тень мелькнула у его ног через дорогу и исчезла в узком проходе между домов.
– Эй, наверху! Не балуйте! – недовольно выкрикнул стражник, подумав, что кто-то из дозорных решил пошутить над ним, но, не дождавшись ответа, махнул рукой и продолжил свой путь. Сивер трясся в нескольких метрах от него: сердце бешено колотилось, ноги окаменели, содранные в кровь руки горели огнем. Он попытался встать, но каждое движение давалось с трудом.
Некоторое время он лежал на куче тряпья, наваленного под чьим-то навесом, смотрел в ночное небо и шумно вдыхал воздух, которого ему так долго не хватало.
На улице вновь промелькнул стражник, Сивер понял, что пора возвращаться. Он поднялся, в темноте не заметив притаившуюся в проулке фигуру, закутанную в темный плащ, направился вниз к воротам, быстро перебегая от дома к дому. Искать лестницы времени у него не оставалось, как не осталось и сил карабкаться по ним вверх.
Окно в его комнату было приоткрыто. Он без труда забрался к себе, мигом разделся, вытащил из-под одеяла ком вещей (они были на месте – значит никто в комнату не входил) и накрылся с головой. Сон нашел его быстро, он крепко проспал до самого утра, пока его не разбудил знакомый голос.
Глава 4
Утро выдалось неприятно-тревожным. Харрас и Легур уже готовы были отправиться в путь, когда Рукон – всегдашний вестник дурных новостей – доложил им о происшествии на вороньей вышке: почти все обученные вороны враз передохли. Выяснить удалось одно: кто-то отравил воду. Учиненные тут же допросы ни к чему не привели: стражники в один голос уверяли, что ночью никого не видели и ничего подозрительного не заметили. После короткого совещания решили не откладывать намеченную поездку – последствия действий кварта могли быть очень серьезными и непредсказуемыми, и отправились в деревню,
Погода с ночи сильно испортилась, и к рассвету черно-белую башню затянуло серым густым туманом. Моросил противный мелкий дождь. Небольшой смешанный отряд из воинов здебора и хранителей примия вышел из города через южные ворота.
Дождь усиливался. Копыта лошадей вязли в размытой глине. Из переполненных водой ухабов мутные ручьи сбегали вниз по устремившейся с предгорья дороге. Здесь не было вычищенного удобного тракта, негде было остановиться, чтобы дать себе и лошадям отдых, – лес стеной подходил с обеих сторон к обочинам, заросшим сплошь кустами колючего шиповника.
Харрас и Легур шли в голове отряда, время от времени коротко переговариваясь.
– Что за паршивая погода, – удрученно глядя на размытую дорогу, заметил примий.
– Странно, что Сулгрик разослал послания по деревням, – начал Харрас, не обращая внимания на замечание Легура.
Легур вопросительно посмотрел на него.
– Сулгрик может преследовать свои цели, вот что меня волнует, – пояснил Харрас.
– Очевидно, что у него есть свои цели, но я все же предпочту довериться ему, – примий постарался закутаться в капюшон как можно глубже.
– Слишком много нежданных событий в одно время. Этот самовольный кварт. Вороны… Сторож клянется, что никого не видел и не слышал. Чтобы вот так – в одночасье – лишиться почти всех обученных воронов, это не может не быть непреднамеренно, – Харрас остановился, дожидаясь, пока их догонит отряд, Легур стал рядом. – Мы усилили охрану, но, думаю, ему будет лучше пожить в черно-белой башне.
– Не стоит торопиться. Слишком много глаз смотрят, слишком много ушей слышат, только вызовем лишние подозрения. Да и у него они, несомненно, возникнут. Пусть остается на своем месте, пока не придет час, – Легур чуть вздернул подбородок, на лицо сразу упало несколько холодных капель.
– Скоро, мне кажется, очень скоро, – Харрас коротко взглянул на примия, тот снова натянул глубокий капюшон.
– Не отставать! Деревня близко! – Харрас повел коня чуть быстрее.
Перед холмом дорога, усеянная сплошь камнями, сворачивала влево, затем дугой уходила вниз. Мутный поток устремился в небольшую долину, чтобы слиться с водами круглого озера, вокруг которого и расположилась деревня. Вода с шумом пробивалась сквозь камни, смывала глину с лошадиных копыт, пытаясь попутно сбить с ног и самих животных. Вскоре вымокший до нитки отряд оказался на деревенской площади.
Несмотря на непогоду, здесь было довольно людно: деревенские, собравшись кучками, что-то оживленно обсуждали. Завидев приближающийся отряд, они тут же умолкли, выжидательно глядя на приезжих.
С крыльца просторного дома скоро сошел укутанный в старый походный плащ староста Ставр и по деревянному настилу направился навстречу градоправителю и примию.
– Приветствую, господин Харрас! Господин Легур! – Ставр жестом пригласил всех под широкий навес.
Харрас и Легур, спешившись, распорядились выдать воинам еды и воды и, не глядя на застывшую в ожидании толпу, пошли вслед за старостой в дом.