Темный лорд. Заклятье волка

Лахлан Марк Даниэль

Его как будто как следует ударили в живот — подобное ощущение возникает у задремавшего у костра человека, вне­запно вырванного из сна, в который он еще не успел до кон­ца погрузиться. Образы замелькали перед мысленным взо­ром Луиса: бескрайнее небо, усеянное звездами, громадное древо, повешенный на нем человек, пронзенный копьем, с кровавой раной вместо одного глаза. Луис ощущал тяжесть воздуха, воздуха, больше похожего на воду, ему приходилось напрягать все силы, чтобы двигаться в нем. Холодная вода, темная вода, черная вода. Он увидел, как страдает бог, ощу­тил его жажду,

его боль, но и не только это. Он увидел геро­ев, которые несли символы бога, ворона или тройной узел; поверженные, умирающие, они молили бога о помощи, но на них с небес обрушивались какие-то женщины, или вороны, или нечто среднее между воронами и женщинами, и утаски­вали их прочь. Он знал, что это слуги бога, и он знал имя бо­га. Один и Бёльверк — злодей. Гиннар — обманщик. Гримнир — скрывший лицо. Сколльвальд — владыка коварства.

Он выпустил руку бога. Внизу, под холмом, неистовый всадник все еще бился с великанами, но два огромных тела уже лежали неподвижно, а остальные понемногу отступали.

Луис взял свою маленькую лампу и подошел к волку, где чары бога не могли до него достать.

Глава пятьдесят четвертая

Сильнее смерти

«Нас трое». Голос звучал в голове Беатрис.

Рана в боку чудовищно болела. Она старалась подняться, помочь Луису, но рана была слишком серьезна. Она плакала от бессилия и боли.

Покрытый татуировками дикарь, двойник Аземара, стоял в озере, бубня заклинания и удерживая под водой тело валы, чудовище, похожее на волка, раздирало труп Може, а маль­чишка шлепал по воде, выкрикивая:

— Да вот же ответ, здесь полным-полно рун!

«Ты единственная. Настоящее. То, что сейчас». Снова го­лос в ее голове. Это ее голос? Нет, девочки. На ум пришло имя. Эли. И еще одно имя. Скульд.

— Что было? — Беатрис не знала, откуда приходят слова, но знала, что произносит их сама.

«Я отпускаю это».

— Что будет?

«Я не боюсь этого. Вот источник, источник преображения. Источник, где прядутся судьбы».

— Но что будет с нами, сестра Будущее? — Откуда Беатрис знает ее имя? Теперь она видела ее, девочку, белеющую в воде.

«Одни будут жить, другие умрут».

— И нить спрядена?

«Ты сама прядешь ее».

— Где Луис?

«Он умрет ради тебя. Давным-давно был проведен ма­гический обряд, живущий в недрах сознания странных се­стер из темноты, подобной здешней темноте, живущий в твоем сознании — вот так ты спасешься от бога. Он уми­рает. Он умрет, значит, и бог умрет. Добавь своей крови к водам источника и увидишь. Это твоя кровь позволяет тебе видеть».

Беатрис зажимала рану в боку. Руки ее были в крови. Она знала, что делать. Она опустила в поток правую руку.

«Что ты отдаешь?» Она не понимала, кто задает вопрос. Казалось, будто она спрашивает сама себя.

— Я отдаю своего любимого и свою кровь, — сказала она.

«Тогда смотри».

Беатрис увидела черные холмы; увидела, как викинги Болли Болисона и великаны сражаются с двумя богами; увидела, как Змееглаз уклоняется и отпрыгивает, спасаясь от ударов громадного молота; увидела свою

сестру Урд, ту, с обожженным лицом, лежащую на земле, и Луиса, глядя­щего снизу вверх на рычащего волка, который рвал и грыз свои путы.

Она все поняла, поняла, как богу удалось избавиться от ее сестры. Женщина с обожженным лицом была прошлым. Од­нако победить других женщин ему будет не так легко. Богам удалось схватить Беатрис, проклясть ее, обречь на мучения, но не более того. Здесь она была сама себе хозяйка. Она не думала о прошлом, о стольких жизнях, проведенных в муче­ниях. Она не думала о будущем, стольких жизнях, в которых предстоит страдать и терпеть лишения. Она думала только об этом миге и своей любви к Луису.

— Я пойду к нему.

«Что ты отдаешь?» Теперь в сознании звучал ее собствен­ный голос, только она знала, что спрашивает источник.

— Свою жизнь.

«Этого мало».

— Что тогда?

Змееглаз, который бродил по воде, как будто отыскивая потерянную монетку, внезапно поднял голову.

— Я могу подойти к стене, — объявил он. — А что это за маленький огонек? Ребенок! Сдается мне, что эти воды хо­тят, чтобы я задул пламя!

— Нет! — воскликнула Беатрис.

Кровь с ее пальцев струилась в воды источника, багровые нити закручивались вокруг Змееглаза, удерживая его. Маль­чишка завалился на спину в тот миг, когда протянул руку, будто собираясь загасить фитилек. Чудовищная судорога прошла по телу Беатрис. Теплая жидкость полилась по но­гам, и от боли она перегнулась пополам.

— Полезай в воду! — завизжал Змееглаз. — В воду! Воды хотят твоей крови, они хотят крови твоего ребенка. Лезь в воду! Тогда волк не учует меня!

Он зашлепал к ней по воде, дернул за ноги, и Беатрис съехала в озеро. А потом Змееглаз затащил ее под воду.

Кровь Беатрис капала в источник, превращаясь в полот­нище света, и она скручивала свет в многоцветную нить, ко­торая уходила в недра источника, вилась между листьями до­ходящего до звезд дерева и уходила еще дальше, к свету за его пределами.

Беатрис возникла за порогом пещеры, бледная девочка стояла рядом с ней, они держались за руки. Луис никак не мог снять с волка оставшиеся веревки, потому что зверь дер­гался, вертелся, пытался броситься, угрожая раздавить чело­века огромным телом.

Женщина с обожженным лицом говорила что-то, но са­ма она таяла, ее присутствие было все труднее замечать. Только что она была, а в следующий миг осталось лишь воспоминание, еще мгновенье — и не осталось вовсе ни­чего.

— Вынь меч у него из пасти. Он сам перегрызет оставши­еся веревки, если ты вынешь меч.

Однако Луис не сводил глаз с жены.

— Ты умерла, Беатрис, — сказал Луис.

— Да, кажется. Но ради тебя я найду способ вернуться к жизни. Я выбрала тебя, Луис, и я буду с тобой. Не с этими призраками из прошлого. С одним тобой.

— Я должен пойти к волку, чтобы защитить тебя в веч­ности.

Бледная девочка уже стояла рядом с ним. В руках она что- то держала, вроде бы нити, или струйки крови в воде, или потоки света. Она пропускала их сквозь пальцы, и они рас­ползались, опутывая Луиса.