Темный лорд. Заклятье волка

Лахлан Марк Даниэль

— Тогда оставайся, давай сразимся, только ты и я.

— Что ж, неплохое времяпрепровождение. Я позову сво­их слуг.

— А я позову своих.

— Люди будут петь о том, как Один сел и стал тягаться умом с норной.

— Они уже пели об этом, исход известен.

У источника мудрости Один присел, но волк уж крадется...

— Одна ты со мной не можешь тягаться. Я приму смерть здесь. И выполню свою часть уговора.

— Я не одна. Мои сестры придут.

Девочка увидела, как на лице мертвого бога отразился страх.

Она не вынимала рук из волшебного источника,

меняя и направляя движение струй, сплетая воду и судьбы людей и богов. Бог старался отвлечь ее от работы. В пещере стало холодно, и ей показалось, будто она вошла в затянутое тума­ном болото, по которому бродят призраки. Она была погре­бена под толщей песка, и вокруг нее повсюду торчали кости мертвецов. Она летела над полем битвы, слыша крики мерт­вых, видя их искаженные болью лица, зная, что может спа­сти их от судьбы, стоит ей повернуть нити, зажатые в пальцах.

— Я рок и судьба, — сказала она.

— Я повелитель павших на поле боя. Князь мертвецов.

— Мертвецов создаю я. Через мои руки проходят нити жизни и смерти.

— Тебе не превзойти меня.

Она потянула за нити, принадлежавшие судьбе ее брата, по­тянула за нити, влекущие к озеру всех, в ком жили руны. Мерт­вый бог старался помешать ей. Он наслал видение, заставив ее забыть о пряже, наслал призраков с дикими глазами, кото­рые старались вырвать нити из ее рук. И все время он глядел прямо перед собой, его взгляд был устремлен в пустоту, он ворчал и сопел, высматривая воющую руну, ту самую, кото­рая призывает волка, помогает ему принять смерть в мире лю­дей. И так они сидели долго, бог, стремящийся к самоубий­ству, и девочка, стремящаяся привести его к смерти, и долго боролись они, но понять это в силах лишь безумцы и чародеи.

Глава сорок седьмая

Брат и сестра

Он ощутил ее присутствие буквально в тот миг, когда шаг­нул в пещеры. Начальник священных покоев знал, что она ждет в этих тоннелях, ждет его. За звуком шагов слуг, несших Стилиану, он различал еще одно движение, быстрые дроб­ные шажки как будто ребенка.

Когда он взмахнул рукой, требуя, чтобы слуги останови­лись, шаги затихли и в пещерах осталась только напряжен­ная тишина.

Карас легко вспомнил дорогу. Он не мог забыть ее, пото­му что часто ходил по ней в сновидениях. Хотя тоннели раз­ветвлялись, хотя возникало множество боковых коридоров, он знал, который из них выбрать. Тот, которым он ходил пре­жде. Остальные уходили вдаль, словно упущенные возмож­ности: то, что он мог бы совершить, другие дороги к другим жизням, где он не стал бы убийцей, не стал бы сосудом для магии, надбитым и треснутым.

Руны возбужденно шептались и вздыхали, пока он спу­скался в недра земли, серебрились, словно яркие рыбки в тем­ной воде.

«Карас?»

Он услышал ее голос в своем сознании.

«Карас».

Начальник священных покоев перекрестился — скорее по привычке, чем из набожности.

Он любил Стилиану, как любил и старшую сестру, как лю­бил мать. Источник подарил ему так много за одну жертву, он подарит ему столько же и за вторую. Карас всегда обере­гал Стилиану, использовал свою магию, чтобы она оказалась на самом верху общества, старался любить ее, как бы она ни отталкивала его. Потому что благодаря этой заботе и любви она становилась достойной жертвой. Источник требовал по­дарков, которые не легко отдать. Его глаза увлажнились, по­ка он смотрел на сестру, руны доводили его до исступления безумным звоном, они стремились уйти от него, рвались в темноту, словно их тянули на невидимых нитях.

Он посмотрел на сестру. Она до сих пор была без созна­ния. Почему? Это его тревожило. Может, это как-то связано с эпидемией смертей, поразившей город? Его шпионы доло­жили, что она была на

маяке. Что там произошло? Он все узнает из вод источника. Он принесет дар и получит дар вза­мен. А потом он покинет город со всеми его невзгодами и вернется к прежней жизни. Он надеялся, что еще не утра­тил способности горевать. Он не оплакивал ни мать, ни Эли, пока его связь с рунами не начала слабеть. Однако способ­ность скорбеть заложена в человеческой природе, это связь с обыденным миром и здравым смыслом, в котором магия это инструмент, а не... Не что? Он не мог выразить это сло­вами. Боль под веками, неспособность мыслить и рассуждать здраво, нечто такое, что превращает тени в призраки, кото­рые тянутся к тебе, чтобы в полночь выдернуть из постели, сожрать и превратить в частицу тьмы.

Прямо перед ним стекал по камням небольшой ручеек. Он вспомнил, как мать в намокшей юбке неловко сползала вниз, передвигая перед собой лампу. Он снова увидел того маль­чика, которому все это казалось забавным.

Одна из рун высветила для него тот день, сверкающая бриллиантами руна. Однако в ее свете появилась тень, нечто, созданное светом из темноты.

— Ты хорошо себя чувствуешь, господин?

На него смотрел низкорослый грек. Начальник священ­ных покоев понял, что его щеки мокры от слез.

— Идите вперед. Осталось совсем немного. Когда доберем­ся до места, вы сможете вернуться. Там вы мне будете уже не нужны.

Грек поднял лампу и внимательно поглядел на начальни­ка священных покоев.

— У тебя кровь идет. Из носа.

Препозит коснулся верхней губы. На пальцах осталась большая капля крови, черная в свете факела.

— Идите, — велел он.

Огни горели где-то на периферии зрения, Карасу показа­лось, что он вот-вот лишится сознания.

Слуги заскользили вниз по гладким камням, выстилавшим речное русло, один перед носилками Стилианы, другой по­зади. Начальник священных покоев двинулся следом. Стои­ло немного спуститься, и он увидел светящиеся камни. Слу­ги неуверенно затормозили.

— Я точно знаю, что это какое-то природное явление, — успокоил их начальник священных покоев. — Я расспраши­вал о нем, и шахтеры говорят, что встречали такие камни. Вам нечего бояться.

Грек сказал, что не в силах в это поверить.

— Опустите ее в озеро и можете уходить. Снимайте ее с носилок.

Начальник священных покоев пополз мимо них по тонне­лю. Вот она, пещера, небольшая, квадратная пещера, где его жизнь приобрела новое направление, где вода кажется кро­вью в свечении камней. Он сделал долгий вдох.

В воде плавало что-то, похожее на водоросли. Волосы. Там же мертвые тела. В каком они состоянии, пролежавшие столько лет в ледяной воде? Страх пойдет ему на пользу, по­думал он, поможет оторваться от повседневного сознания, чтобы он смог разыскать и забрать руны.

Карас опустился в озеро, ахнул, ощутив прикосновение ледяной воды, от которого перехватило дыхание. Слуги спу­стили к нему Стилиану. Начальник священных покоев сосре­доточил на ней все свое внимание, когда она оказалась в во­де, он обхватил сестру за талию и притянул к себе, не желая смотреть на то, что плавает в воде рядом с ним. Его слуги ед­ва ли не бегом кинулись обратно в тоннель. Он вспомнил слова заклинания, которые были ему необходимы. Мать умерла, не научив его, да она и не стала бы учить мальчика, но он заплатил купцам за старинные папирусы столько, сколько они просили. У него не было трав и грибов, какие использовала в ходе ритуала мать, но он чувствовал, что они ему без надобности. Лампа в пещере догорала, светящиеся камни дышали, словно живые. Вокруг себя он видел руны. Именно сюда они хотели попасть. Они искали способ вер­нуться сюда, и он последовал за ними под землю, чтобы сно­ва забрать их. Он принялся бормотать: